– Я слышала твой разговор с моим отцом, – встала она слишком близко.

– А тебя не учили тому, что подслушивать плохо? – вполне удавалось сохранять мне невозмутимость. Драконы всегда умели владеть своим лицом. Люди не могут считывать наши эмоции.

– Я не специально, – очаровательно покраснела она. Сразу видно, не врет. – Я кошку во дворе кормила, а у папы окно открыто, вот и услышала.

– Ты правда своего жениха любишь?

– Очень люблю, – пылко заверила меня Маришка. – Хочу прожить с ним всю оставшуюся жизнь.

– А со мной проживешь гораздо дольше, – привычно поддел ее.

– Эдмун, я стала взрослой и теперь знаю, как становятся женой дракона. Мне никогда не стать драконицей. Даже, если бы вдруг и стала, то тосковала бы о другом. Зачем тебе такая жена, которая будет любить другого?

– Почему ты считаешь, что не станешь драконицей, Маришка? – осторожно дотронулся до ее лица. Она не отстранилась. Смелая девочка.

– Посмотри на меня, Эдмун. Я слабая. Болею часто.

– Не бойся, Маришка. Я просто пошутил и желаю тебя счастья с твоим будущим супругом.

До горной полосы добрался пешком, безуспешно изгоняя милый образ Маришки из своей головы. Почему именно она? Почему эта человечья девочка так важна для меня? Почему не могу просто забыть? Четыре года разлуки ровным счетом ничего не изменили. Все те дни, что не видел ее, не означали, что позабыл. Каждый раз, поднимаясь ввысь, кружа над облаками, вспоминал, как она держалась за меня во время небесных игр, как радостно кричала, а после поцеловала дракона в раскрытый глаз. Надеялся, она повзрослеет, станет чужой женой, и я потеряю к ней интерес. Как бы не так. Стоило увидеть сегодня, и треклятый интерес лишь усилился. А ведь Маришка не была писаной красавицей. К тому же – излишняя худоба, излишняя бледность. Она так и не стала южанкой, ее кожа не приобрела золотистого загара, свойственного большинству жителей Гелиодора, ее черные волосы не выгорели на солнце, а на шее она носит цвета океана – те лазуритовые бусы, что я ей когда-то подарил.

Моя гора приветствовала меня, загудела, обрушила несколько валунов под ноги. В грудине отозвалось вибрацией. Дом. Я соскучился.

С земли видны лишь обычные скалистые уступы и изломы, разве что, просачивающийся сквозь серые камни разноцветный блеск подсказывает, какими самоцветами богата вершина. Гелиодор получил свое название благодаря залежам одноименного золотистого минерала в здешней горной гряде. Но сами самоцветные россыпи драгоценных камней скрыты от людского взора туманной дымкой, как и драконьи долины.

Несмотря на позднее время, у замка меня поджидал Джаргутт. Его рыжие космы заплетены сегодня в косу. Вокруг отцовских ног шаловливо кружил Симон. Две жены приятеля тоже были здесь. Беловолосая красавица Шайя и востроносенькая милашка Стелла с каштановыми кудрями. Кидали друг на друга злобные взгляды. Ничего не изменилось, – мысленно улыбнулся, пикируя к наплавному мосту, разделяющему два водопада.

– Эдмун! – заорал Джаргутт. – Мы видели тебя. Как не стыдно? Ты предпочел нас людишкам? Мог бы сначала с нами поздороваться, затем уж в дом командора спешить.

– Да ладно тебе, – обнял дорогого соседа. – Зато вы успели предупредить Владлена, – учуял я запах горячей еды.

Владлен был моим дайратом, помогающим по хозяйству. Застрявшие меж двух сущностей, дайраты не могли считаться ни полноценными людьми, ни драконами. Случались и такие недоразуменья в идеальной драконьей жизни – девушка становилась драконицей, но рожала человека с чешуей. Люди о существовании дайратов даже не подозревали. А для нас застрявшие становились отличной подручной опорой.