В чистом и тугом звоне двигателя, в хлещущих по голым коленям теплых воздушных потоках летели минуты и километры. Первый утренний поток машин схлынул. Дону почти некого было обгонять. При съезде с автострады Ева успела прочитать на указателе: «Танцплощадка ведьм. 15 км», и тут же сила инерции вмазала ее в широкую спину Дона, оглушил скрип тормозов.

Нет, пронесло на этот раз. Почти всю ширину проселочной дороги занимал русский грузовик, крытый брезентом. Под брезентом были плотно натисканы солдаты. Из-за борта кузова Ева видела только головы в занятных шапочках-«пилотках» и погоны цвета неба. Наверное, это были аэродромные солдаты. Хотя какой черт занес их на «Танцплощадку ведьм»?

Ева улыбнулась каламбуру. Чтобы улыбка не пропадала зря, она подняла забрало шлема. Молоденький солдат, сидящий у борта, поднял руку с оттопыренным большим пальцем. Дон дал газ, опасно обходя грузовик едва не по обочине.

Дорога была обсажена тополями, чьи верхушки почти смыкались, они ехали по зеленому тоннелю, сворачивали и петляли, пока проселок не обернулся тропкой. В свою очередь, тропка нырнула под насыпь. Дон заглушил двигатель, закатил мотоцикл в бетонную трубу и кивнул Еве:

– Вперед!

В конце трубы свет маячил круглым пятнышком не больше простой монетки. Еве сделалось холодно и страшновато, она успела продрогнуть, пока прошла десять или пятнадцать шагов под насыпью. И слова Дона: «Здесь нас никто не потревожит» – ее не согрели.

Ева с удивлением огляделась. За ореховой рощицей, куда вывел лаз, начинался пустырь. Темнели остовы обгорелых грузовиков и еще каких-то неизвестных машин, ближе всего стоял автобус без колес. От песчаной почвы в лицо дохнуло сухим воздухом с едва ощутимой горчинкой.

– Мусорная свалка?

– Обижаешь, – хмыкнул Дон. – Вчера русский назвал тебя королевой. Разве я могу пригласить королеву на свалку?

Дон снял с ее головы шлем и поцеловал в шею. Ева понимала – шлемом Дон не ограничится.

– Королевой? – переспросила она. – Я не слышала.

– Да. И он оглядел тебя с ног до головы.

Ева ощущала руки Дона на своем теле. Плохо, что ладони были потными. Она сказала:

– Пусть смотрит. За это, по твоим словам, денег еще не берут. У него вообще-то глаз острый. А ты, Дон, на свои глаза не надеешься? Все руками хочешь потрогать?

– Почему? Я тоже стреляю метко. Но помню старое купеческое правило: золотую монету пробуют на зуб. Глаза видят лишь то, что хотят видеть.

Последние слова Дона были чистой правдой! Зажмурившись, Ева сразу увидела русского летчика. Он преследовал ее все утро. И сейчас, чем крепче смыкала она веки, тем ближе казался Костя с чубчиком бойскаута и удивленной улыбкой. Костя улыбался как после первого причастия, а всего-то – один поцелуй… Может быть, и он сейчас вспоминает о девушке из тира?

Ева представила, как выглядит со стороны: ничего романтического. Уверенные руки Дона скользнули вдоль ее бедер снизу вверх (при этом эластичная юбочка собралась у талии вроде широкого пояса), а теперь двинулись в обратный путь, прихватив, чтобы не было скучно, и трусики.

Ева ощутила ветерок с песчаного пустыря. «Танцплощадка ведьм» – имя национального природного заповедника. И вполне подходящее название для места, куда привез ее Дон, чтобы развлечься тем, к чему Ева не испытывала охоты. Если верить цыганке, гадавшей ей вчера на балагане, занятие это даже опасно для ее жизни: «Позолоти ручку, всю правду открою, не побоюсь, что горькая. Вот видишь, линия Венеры уходит у тебя в подушечку большого пальца, а дальше узелок. Такой знак я видела у тех, кто носит в себе вирус СПИДа…»