Я усмехнулась, неожиданно, даже для себя, признавшись:

– Земля. Она всегда неохотно меня слушалась. Всё дело во внутреннем настрое. Эмоциях.

Молодой человек с интересом заглянул мне в глаза, побуждая говорить дальше.

Вздохнув, я пояснила.

– Стихия подчиняется, в соответствии с чувствами мага: лед искрист, он острый и жалит. Чтобы заклятие получилось, нужно испытывать чувства презрения, ненависти или равнодушия. В редких случаях: желание защититься. Земля... она открыта и созидательна. Она поддается добру, искренности, свету.

Бернард слушал меня, ошарашено округлив глаза.

– А огонь, вода и воздух?

– Вода – это спокойствие, уверенность, плавность. Воздух – радость, легкость, нежность. Огонь – ярость, злость или... страсть, – закончила я, отведя взгляд, так как вдруг почувствовала, что мне стало не по себе.

– Но почему нам не рассказывали об этом раньше? – повысив голос, воскликнул Бернард.

– Потому что ученикам школы хватит и основ. Простые стихийные заклятия получаться и без подпитки эмоциями, а в иных случаях... Сильные боевые стихийные заклятия могут творить лишь те, кто умеет контролировать эмоции и не пересечь черту. К тому же стихии изменчивы, правило про чувства не всегда работает. Лед может быть приятным, земля – разрушающей, вода – яростной, воздух – тяжелым, а  огонь – ласковым.

Я закончила с тяжелым вздохом, чувствуя всё больший дискомфорт. Что-то разговор приобрел странные черты.

Мистер Мэлори, странно, но прямо смотря в глаза, шепотом спросил:

– Почему же земля?

Помрачнев, я отвернулась. Что ж, теперь мы квиты. Слишком личные вопросы от меня, он компенсировал одним, но точным, от себя.

– Я всегда во всем сомневаюсь. Не доверяю, не бываю слишком открытой. Зато изо льда у меня получаются самые сильные заклинания. Впрочем, как и по остальным стихиям.

Взгляд карих теплых глаз словно пронзал меня насквозь. Этот юноша, в своих стихах он называл меня загадочной...

Он что, решил меня разгадать?!

Вряд ли, даже если я захочу, я это ему позволю.

– А вам не помешало бы потренироваться вновь. И когда произнесете заклинание стихии льда, вспомните кого-то, кто вам не нравится. Или ситуацию в прошлом, которую вы ненавидите, – резко встав, и направившись к выходу, посоветовала я.

Настроение стало чернее тучи.

– А кого вспоминаете вы? – прокричал Бернард, когда я уже пересекла порог.

– В моей жизни было много чего не приятного, мистер Мэлори. Но не пытайтесь узнать об этом. Продолжение вашего стихотворения может стать слишком мрачным, – бросила я через плечо и окончательно покинула библиотеку, и находившегося в ней, слишком любопытного и романтичного юношу.

***

Я не спросила его о фамильяре. Это мысль пришла мне в голову уже в комнате, и я ещё больше помрачнела. Впрочем,  возможно это и к лучшему. Наверняка Бернард задал бы мне встречный вопрос о животном-защитнике, а говорить об этом мне не хотелось.

Занятия с десятым классом прошли запоминающиеся. Один из учеников перепутал пару букв в заклинании и в комнате раздался взрыв. От него было больше сажи, пыли и громкого звука, чем реальной опасности, но юноши впечатлились. Во время ужина вся школа обсуждала этот случай, с каждым разом оживленно преувеличивая количество разбросанных парт и радиус ударной волны.

Будто в школе магии подобные случае редкость.

Но молодым людям нужны были новости, которые бы скрашивали их учебные будни.

На следующий день, после завтрака, я, наконец, решила пойти в учительскую и переброситься парой слов с коллегами. Поводом послужила необходимость занести журнал шестого класса созидателей, хотя обычно это было обязанностью старосты.