– Нет, нет, Наталья Васильевна, – вступился за меня Намтар, Данила прав, заболтался я старый дурак, а у нас поезд через час. Спасибо большое за чай, мы пойдем.

Когда мы уходили, в глазах у мамы стояло такое потерянное выражение, что мне ее стало жалко до слез.

* * *

Муха только что ползающая по тетрадке, прямо у меня под носом вдруг взорвалась с оглушительным щелчком, словно микроскопическая свето-шумовая граната, на несколько секунд я оглох и ослеп и только ошалело крутил головой.

– Ворон считаешь, Полозов? – ехидный тон Беллы не предвещал ничего хорошего. – Я для кого тут распинаюсь? Запомните все, невнимание к моим словам, означает неуважение лично ко мне, а это не остается безнаказанным. Всем понятно? Не слышу?

Нестройное согласное мычание было ей ответом.

– Отлично, – сказала Белла, и села за письменный стол. –

В таком случае приступаем к занятиям… вернее к подготовке к занятиям, – она открыла верхний ящик стола и один за другим достала из него три круглые штуковины. – Это амулеты гармонии. Выполнены в виде браслетов. Носить полагается на левой руке. Всегда, пока вы здесь. Снимать запрещено! Теперь… – она опять полезла в стол, на этот раз в тумбочку и извлекла оттуда большую бутыль темного стекла. – Это мы будем пить два раза в день, утром и вечером, до еды.

Сперва это покажется горьким и даже очень горьким, но со временем привыкнете. Вы будете меняться, и ваши вкусы будут меняться вместе с вами. Ну, и наконец, последнее на текущий момент, – на стол легли три цилиндрических футляра, коричневые, совершенно одинаковые с виду. – Здесь свитки. На них записаны мантры. Их будете читать в течение дня. Дальнейший порядок действий таков. Пьем эликсир – вот по такому стаканчику. Одеваем браслеты и уже не снимаем. Затем, разбираем футляры со свитками, уединяемся с ними по комнатам и читаем по два часа утром и вечером, сперва про себя, потом вслух, при этом подробно записываем все, что покажется необычным из того, что с вами будет происходить.

После упражнений контроль усвоенного. В середине дня спортивные занятия, которые с вами будет проводить коллега Намтал. Питаться будете три раза в день. Подъем в восемь, отбой в одиннадцать. Вопросы?

– А личное время будет? – поинтересовался Леха.

– Будет, – кивнула Беллона, – во время сна.

* * *

Маслянистая темная жидкость, которую Белла назвала эликсиром, оказалась не просто горькой. Это было олицетворение горечи – полынь, хинин и осиновая кора в одном флаконе. Кроме того, она еще и жглась, словно была настояна на килограмме перца. Белла разлила ее в три одинаковых мензурки и велела нам выпить одновременно. Она с интересом наблюдала, как мы краснеем, пучим глаза и дергаем кадыками.

– Только попробуйте выплюнуть! Глотать, сукины дети! Глотать, я сказала!

Лиза страдала больше всех, ее буквально скрутило. Но под гневным взглядом Беллы и она вынуждена была проглотить маслянистую мерзость.

При этом проклятая магичка еще и не разрешила нам запить. Впрочем, горечь быстро прошла, не оставив после себя никакого послевкусия. Зато голова странно просветлела, а в теле появилось ощущение легкости и пустоты. Я ощутил себя чем-то средним между надутым гелием резиновым шариком и космонавтом в невесомости. Казалось, стоит оторвать задницу от стула, и взлечу, как подхваченный ветром пустой пластиковый пакет.

Потом Белла подозвала нас по одному и каждому надела на запястье амулет. Защелкиваясь, они хищно клацали, словно браслеты от наручников.

Далее мы отправились в трапезную, где нас ожидал, все тот же сухпаек. Без всякого удовольствия я съел холодную фасоль с овощами и, якобы, с мясом. Запил фруктово-ягодным напитком и, забрав с собой пачку галет и шоколадку, пошел в свою комнату.