Я поковырял пластмассовой вилкой овощное рагу. После Лехиного рассказа, аппетит как-то поутих.

Вот, значит, как сюда люди попадают. Я с неодобрением посмотрел на своего нового товарища. Хрюкает, чавкает – все ему нипочем.

– Откуда, ты все это узнал? Ну… про Лизу?

– Господин Великий маг самолично рассказал… в воспитательных, так сказать, целях. А чего меня воспитывать? Я и так никуда не денусь мне там – вилы. Про рэдскинов слыхал?

– Это что за звери такие?

– Сам ты зверь! – обиделся Леха. – Красные скинхеды. Я с ними тусовался последние пару лет.

Я оглядел его. Ну, бритая голова – понятно. Но все остальное не вязалось с моими представлениями о скинхедах. Ни тебе камуфляжных штанов, заправленных в черные армейские говнодавы с белыми шнурками, ни тебе черной рубахи с нашивками, ни курточки-бомбера. Обычные джинсы, кроссовки, полосатая майка.

– Что смотришь? – усмехнулся Леха. – Не похож? Уж извини, не до униформы сейчас.

– Это вы что, типа, «Россия для русских», «Бей нерусских»? – счел необходимым уточнить я.

– Дурак что ли? – обиделся Леха. – Это боны и нацики хачей пиздят. А мы боремся!

– За что боретесь?

– Как за что? За свободу, равенство и братство! За права трудящихся! За коммунизм, за анархию!

– И с кем?

– С правыми, конечно. С буржуями, с либерастами, с нациками, с фашистюгами… ну и с властями, понятное дело.

– Как же вы с ними боретесь?

– Ну, как… сообразно имеющимся силам и средствам. Это тебе не Москва, в нашем мобе, сроду больше двадцати чел не было. Да еще сочувствующих десятков пять. Что делаем? Терроризируем бонов. Организуем в клубах концерты и фесты. Атакуем концерты нациков и фашиков. Акции устраиваем. Может, слышал, в прошлом году наши захватили Кировскую управу? В кабинете у главы администрации, стены лозунгами разрисовали, а на его стол насрали.

Главное, отписались удачно – никого не повязали. Но с тех пор менты нас возненавидели. Начали везде цеплять, провокации пошли. Стали шить создание экстремистского сообщества с пропагандой ненависти к социальным группам и организацию массовых беспорядков.

Потихоньку все мы под следствием оказались. Правда, шло оно не шатко не валко, на что-то серьезное нас подписать у мусоров доказательств не хватало, но нервы трепали. А тут им удача подвалила – в клубе «Точка», мутка возникла. Наши с охраной сцепились – она оказалась националистических взглядов. Завязалась стрельба из травматов – нескольких чел ранили. Ну, тут мы попали в тиски. С одной стороны, менты давят – пару наших активистов закрыли в предвариловку. С другой стороны, чтоб мод наш окончательно разгромить, опера спелись с полубандитской крышей этого клуба и те натравили на нас фашиков.

Короче, нашему старшому Васе Красному, возле дома, кто-то в затылок из «осы» засадил – он в кому впал. Другого старого подкараулили в подъезде и отмудохали до полусмерти – башку битой проломили, лицо и шею заточенной отверткой истыкали. Короче, слил кто-то наши адреса фашистикам. А я, видишь ли, тоже в клубе стрелял, и камера мою рожу зафиксировала. Ну я и понял – кранты, либо посадят, либо порежут…

Тут-то Намтар и нарисовался со своим предложением. Вот я к ним и подался. Деваться-то все равно некуда, а здесь хоть интересно. Ну, а у тебя как было?

И я поведал ему свою историю.

Леха качал головой и цокал языком.

– Зря ты за этого овоща впрягся! – резюмировал он по окончанию моего рассказа. – С цыганами связываться себе дороже. Они люди мстительные, похлеще фашиков. Такого не прощают.

Я пожал плечами, сам знаю, но что ж теперь поделаешь?