Не надеясь на какой-то успех, щелкнула включатель. На удивление старая советская лампочка под самым потолком несколько раз тревожно мигнула и загорелась тусклым желтым светом. Правда от нее не было особого толка.

– Ну вот. Тут даже электричество еще есть. Странно конечно, что за столько лет его не отрезали, – весело произнесла я, радуясь словно ребенок. – Если бы тут еще газ оказался, то это бы был предел моих мечтаний.

– Ага, надейся, как же! – убила на корню все мои надежды мама. – У нее отродясь газа не было, все по старинке с русской печью возилась.

– Эх, жаль, конечно… Ну ничего, это мы решим. Не думаю, что топить печку слишком уж сложно, – оптимистично заявила я, осмотревшись по сторонам.

Одна небольшая комнатка, в углу которой красовалась большая русская печка, маленькие приземистые оконца, низкие потолки. Да, к такому я в городе не привыкла. Но деваться мне некуда. Ели я не перееду сюда, то об операции можно забыть навсегда, а значит и о нормальной жизни тоже.

– Может все же передумаешь? – с надеждой в голосе попыталась отговорить меня родительница.

– Не-а! Мне здесь нравится, – соврала я ей. – Так что пакую свои вещи и перебираюсь.

­– И что мне с тобой делать? – тяжело вздохнула мама, признавая свое поражение.

– Ничего не делать. Просто поддержать.

– Волнуюсь я за тебя!

– Мам, ну правда, все хорошо будет, – заверила я ее, хотя и сама уже не была уверена в успехе своей затеи.

– Да что хорошего? Ты ведь и до города, кроме как на автобусе, ни на чем больше не доберешься. А он пару раз в неделю всего ходит.

– Это я уже обдумала. От квартиры у меня после операции еще останется немного денег. На них можно будет купить какую-нибудь машину подержанную. Так что смогу сама в город ездить.

– Все-то ты уже решила! Вот только материнское сердце не спокойно. Чует он, что не к добру все это.

– Мам, ну ты сейчас просто себя накручиваешь! – попыталась ее успокоить.

– Дай Бог, чтобы ты оказалась права… Может все-таки я кредит на себя оформлю? Вдруг одобрят? – предложила она.

– Ага! Как же! – грустно улыбнулась. – С твоей-то зарплатой если и дадут, то копейки, которых даже на реабилитацию не хватит. Да и выплачивать его чем-то надо будет. Так что все решено!

– Упрямая ты! – заключила мама, сдаваясь. – Хорошо, делай, как считаешь нужным, только пообещай, что будешь осторожна. Все-таки здесь глушь и может случиться что угодно.

– Обещаю, – вновь обняла ее.

– Ох, и не спокойно мне за тебя. Материнское сердце чувствует беду.

– Ну не нагнетай ты! Не стоит себя накручивать.

– Дай Бог, чтобы ты оказалась права и все было хорошо…

К сожалению, участок за домом был в еще более плачевном состоянии. Я даже не смогла найти хоть какой-то тропинки в тех зарослях, что разрослись на месте некогда цветущего и радующего фруктами сада.

– Миленько, ничего не скажешь… – постаралась выдавить из себя улыбку, но кого я пытаюсь обмануть.

– Не передумала еще? Может, пока не поздно, изменишь свое решение.

– Ну живут же как-то люди в таких вот места?! И я смогу.

– Мне бы твой оптимизм. Давай лучше выбираться отсюда поскорее, иначе я боюсь, что мы с тобой на автобус не успеем. И придется нам здесь куковать несколько дней.

– Идем, но завтра я начну поковать свои вещи.

– Эх… – вздохнула мама. – Главное не пожалей о своем решении. А я всегда тебя поддержу, что бы не случилось.

Знала бы она тогда, что ее поддержка мне вскоре понадобится, но ее рядом не будет. Вот только сейчас ничего не предвещало грядущей беды, и мы спокойно возвратились в город…

3. Глава 2

И вот уже через несколько дней я перевезла свои скромные пожитки в бабушкин дом. Квартира выставлена на продажу и ждет покупателей. Мама все же наотрез отказалась ждать, когда у меня появятся деньги и взяла кредит, на который я и приобрела старенький подержанный автомобиль. Ибо, как говорит моя заботливая родительница, покупателей ждать и до пенсии можно, а ездить нужно уже сейчас.