Зачем? Скажет он: «да, я из ИРА». Легче станет?

А если соврет?

А если пристрелит и выбросит из самолета в океанскую пучину?

Нет, лишние знания никому еще счастливой жизни не обеспечили. Пусть даже и террорист, но ведь никаких бомб в самолете нет. Грузовой отсек пуст, как надежды депутата Кнутова-Пряницкого на то, что дело о коррупции само собой рассосется. «Бомбардье» держит курс на Полярную звезду. Вот и молчи, дружище, наслаждайся полетом.

Пока можешь.

Шеймус рулил, как таксист из южного курортного городка – Гагры или Ессентуков. Самолет подрагивал, подпрыгивал, то и дело заходил на вираж, отчего у пассажира захватывало дух и закладывало уши. На скоростные ограничения лихач плевал с высоты в семь тысяч метров и гнал на предельной скорости, создавая проблемы для остального воздушного транспорта. О'Рейли успел переругаться с диспетчерами трех разных аэропортов. Балагурил с пилотами, которых обгонял и подрезал в небе, пел песни и выкрикивал непонятные фразы – то ли ругательства, то ли древние заклинания кельтов. Его распирало от восторга. Сразу видно: нравится человеку летать. Не лямку тянет, а получает кайф от работы.

Вскоре Ирландия осталась позади. Потянулись пепельно-серые воды океана, неподвижные, будто застывшая лава. Темень и безмолвие. Даже Шеймус притих.

Может быть, все-таки, спросить?

– Я чего подумал…

Начал Лев отважно, но тут же закашлялся под пристальным взглядом Шеймуса. Серые глаза напомнили дула заряженной двустволки. Любопытство, только что толкавшее локтем мозг – давай, давай, за спрос не казнят – вдруг сползло по стеночке и, фальшиво посвистывая, заспешило прочь.

– Э-э… Мы же порожняком летим?

– Точно.

– За акулами?

– Точно.

– И ты летаешь в Гренландию каждую неделю?

– Точно, дружище.

– А на кой ляд кому-то сдались акулы в таком количестве? Едят их, что ли?

Фух! Вроде вырулил на нейтральную зону. Любопытство вернулось с невинным видом, демонстрируя невероятный интерес к новой теме. Ну а что, если вдуматься, акулы – это о-го-го!

Шеймус наконец-то моргнул, разряжая обстановку.

– Нет, дружище. Мясо гренландских акул ядовитое, много в них триметил… Чего-то там азотистое. Короче, есть их нельзя. Эскимосы вроде бы умеют пошаманить, вываривают акулятину неделю в заповедных травах и потом по кусочку дают охотникам на медведей. Для храбрости. А так, чтобы стейк приготовить или котлету – нельзя. Сразу отравление, конвульсии и смерть. Даже собаки не едят это мясо, понимают, что опасность высока.

– Зачем же их тогда ловят? – удивился Лев.

– Ради печени, – летчик ткнул себя кулаком под ребро и поморщился. – Жир из акульей печени сейчас пользуется бешеным спросом. Там содержится какой-то особый фермент, укрепляющий иммунитет человека. Ну, знаешь, как яд по капле – лекарство, так и это работает. А сейчас все помешаны на укреплении иммунитета, готовы платить за пузырек акульего жира бешеные деньги. Вот я и перевожу замороженную печень акул. Тоннами! Из каждой получается литра три зелья, которое мы продаем в лондонские аптеки.

– Англичанам?

– Точно.

– Погоди, но вы же их того… Недолюбливаете.

– Точно, дружище. Да только против британских денег ничего не имеем. Мы их на благие дела потратим, – Шеймус прищурился. – А еще я искренне надеюсь, что большинство этих чертовых нетопырей от жадности вылакают сразу весь пузырек, да и отправятся в адские котлы.

Лев нервно сглотнул, ожидая вспышки гнева, но летчик неожиданно улыбнулся.

– О, что вспомнил. В Гренландии мне рассказали легенду о том, как полярные акулы появились. Слушай, слушай, тебе точно понравится.