– Курва! Проститутка! – это его любимые ругательства.

Я веду себя как во время визита для представления. Ведь обычно лишь немногие решаются обратиться к нему, чтобы получить лишнюю порцию супа. Я же вообще не собираюсь ничего просить для себя.

– Лагерь существует всего лишь четыре недели? По-видимому, здесь надо еще много чего построить?

– Пленные сами виноваты, если им плохо живется. Мы могли бы здесь жить как в раю, – говорит Антон. Он не знает, как я к этому отнесусь.

– С другой стороны плохо, что даже те, у кого гипсовые повязки, не могут остаться в бараке! – подбрасываю я ему информацию для размышления.

– Как? С гипсовой повязкой? Да они же не выходят работать на улицу! – Антон явно напуган.

– Вчера один из новеньких с гипсовой повязкой на руке выходил вместе со всеми на работу на мороз! Разумеется, он ничего не мог делать своей загипсованной рукой. Но это только ухудшает общие показатели!

– Говоришь, вчера утром? Ах, так ты сам один из этих вновь прибывших! – Очевидно, Антон собирается тотчас разделаться со мной.

Но я тут же выкладываю свой первый козырь:

– А тебе известно, что я являюсь доверенным лицом Национального комитета «Свободная Германия»? Я удивляюсь, что у тебя в лагере еще нет ни одной группы нашего комитета!

– Ах, вот в чем дело, Национальный комитет! – говорит Антон. – По этому поводу я уже три недели тому назад подавал заявление.

– Очень хорошо. Но ты ведь чех. А Национальный комитет касается, разумеется, только немцев.

Антон явно раздосадован. Я продолжаю примирительным тоном:

– Тем не менее здорово, что ты уже тоже подумал об этом. В лагере будет установлена совершенно иная дисциплина, как только у нас здесь появится своя группа!

Сказав это, я выхожу на улицу. Но затем сразу же возвращаюсь назад.

– И вот еще что я хотел тебе сказать. Но это должно остаться между нами… – Тем самым я выкладываю свой второй козырь. Мой козырной туз. – Собственно говоря, я здесь от майора Назарова. Я был в штабе советской 10-й армии. Это та гвардейская армия, которая взяла Невель! (Невель взяла 3-я ударная армия. 10-я гвардейская армия действовала в дальнейшем в этом секторе фронта. – Ред.) Я здесь только для того, чтобы вылечить свои проклятые пальцы. Майор Назаров будет искать меня здесь, в военном госпитале, чтобы снова забрать к себе.

Антон, как бы между прочим, начинает рыться в своем ящике.

– Надо тебе свежий подворотничок? У меня тут случайно завалялся еще один.

– Подворотничок? Ну что же, давай его сюда, – с деланым безразличием говорю я. – Но чтобы это осталось между нами!

Черт его знает, этого чеха! Он промолчал, когда я упомянул майора Назарова. Тем не менее теперь он больше не будет наступать мне на любимую мозоль!

В последующие ночи я сплю уже получше. Наши нары устланы тонким слоем соломы. Сверху на солому натянут брезент. Подушку заменяет доска, прибитая с наклоном. Я снимаю свою маскировочную куртку. Ею я накрываю спину. Брюки же я лишь немного спускаю вниз, чтобы можно было завернуть ступни в штанины. Своим суконным мундиром я прикрываю голову.

Наш дежурный по бараку топит так усердно, что железная бочка, из которой сделана печь, раскалилась докрасна. Замечательно!

А как выйти по нужде?

– Ах, сколько раз ты собираешься бегать в туалет? Помочиться ты сможешь и в консервную банку. Поставь ее у изголовья нар. Разумеется, перед самым подъемом тебе надо будет вылить мочу на улице! – просвещает меня Франц из Дортмунда. Он уже в курсе всех здешних правил.

Вечером, когда к нам в барак заходит какой-то русский начальник, Франц собирает свой квартет. Они поют народную вестфальскую песню. Начальнику это очень нравится.