Глеб развел руками:

– От меня вы что хотите? С какой радости мне убивать незнакомую проститутку?

Следовательница расслабилась, улыбнулась даже.

– О, я вам за три минуты накидаю десяток версий. Например: вы занимались с ней сексом, она решила вас шантажировать, подстерегла в подъезде вашей подруги, вы испугались огласки и убили ее. Или вот: вы вызывали ее на тройничок с подругой, та не захотела, прогнала, вы не заплатили, они с сутенером пришли выбивать из вас деньги, вы психанули, девушку зарезали, сутенер пнул вас и сбежал. Или еще проще: вы не успели после игры выйти из образа героя с мечом и магией, а тут она на вас косо посмотрела, неудачно пошутила в ответ на ваш подкат, вы сорвались, вскрыли ей горло. Продолжать?

– Версии занимательные. Вы способны доказать хоть одну? У нас вроде презумпция невиновности действует.

– Докажем. Обязательно докажем.

На этом допрос закончился. Глеба отвели обратно в обезьянник.

* * *

В кабинете следовательницы было много бумаг. На полках шкафа, на столе, на подоконнике. Среди папок и стопок листов затесались несколько книг – кодексы, комментарии к ним, книги по праву.

– Олег, ты далеко? Зайди ко мне, – по телефону позвала опера Ирина.

Васильев зашел в кабинет следовательницы.

– Что скажешь по поводу вчерашнего убийства?

– Пока ничего нового. Поквартирный обход ничего не дал.

– Чай будешь?

– Чай? Чай буду. С печеньками?

– А как же, – следовательница достала из тумбочки вазочку с печеньем. – Как тебе этот парень, Тарский?

Оперативник пожал плечами.

– Странноватый, но вроде не агрессивный. Не злой.

– Мы его взяли над трупом с орудием убийства.

– Он сам вызвал полицию.

– Может, следствие запутать хотел. Главное – над трупом с окровавленным ножом был именно он. Если мы найдем мотив или дополнительные косвенные доказательства, для суда этого будет достаточно.

– А если он правду говорит? И это действительно маньяк какой-то, желающий при свидетелях убивать?

– Олег, хоть ты не мели ерунды. Тебе что, в телевизор попасть хочется? Какой маньяк? У нас и так дети пропадают, одновременно два психопата с разным почерком – это слишком. К тому же, если уж верить в версию маньяка, проще принять, что сам Тарский и есть маньяк.

Оперативник промолчал. Потом возразил более вяло:

– Убийца вскрыл сонную артерию. Это не так уж просто, дилетант не сумеет. Надо не только быть физически сильным, но и знать, где резать, на какую глубину.

– Может, он в своих играх научился? Говорят, там всё как в реальности. Поработай с подозреваемым. Выясни, чем он живет, как зарабатывает, с кем спит. Поищи мотив.

– Сделаю.

Чай допили в молчании. После десяти лет совместной работы разговаривать уже не обязательно.

* * *

Васильев для начала переговорил с психиатром. Пришлось съездить к нему на основное место работы, в клинику.

– Вы написали в отчете, что у парня проблемы в эмоциональной сфере. Но это сейчас можно сказать о каждом втором человеке.

– В целом согласен, да. Но у Тарского проблема выражена сильнее, чем у большинства парней его поколения. Они обычно просто инфантильные, а этот похож на подземный ядерный взрыв. Сверху все спокойно, а внутри давление, которое никак не рассосется, потому что его не выпускают наружу.

– Думаете, он способен на убийство?

– Олег Станиславович, на убийство способны почти все, при тех или иных обстоятельствах. Вопрос нужно ставить иначе. Способен ли он на такое убийство?

Вот вы без колебания пустите в ход оружие против опасного преступника. Кто-то может убить собутыльника кухонным ножом в пьяной ссоре или поймав белочку. Кто-то забьет насмерть любимую жену на почве ревности. Кто-то может продумать и устроить сложное и хорошо спланированное убийство ради денег, если будет уверен в своей безнаказанности. Кто-то подсыплет яд в чай неверному любовнику.