– Вот ещё, – презрительно фыркнул Иррес. – Я не собираюсь быть чьим-то прислужником.

– Может, хоть какие-то силы даёт?

– Бодрит, – дух ехидно заржал. – Проблемы же всегда бодрят, а их теперь будет больше.

– Без ребят никуда не пойдём, – твёрдо заявила Лирка.

– Да виларий, как увидит печать, сам тебя вытащит за шкирку, – уверенно отозвался Иррес и настороженно принюхался.

Лирка тоже принюхалась и поспешила отодрать печать от ноги и засунуть за пазуху.

По воздуху плыл запах крови.

– Ли-риан, – выдохнул подселенец. – Живее! На меня.

Не мешкая, Лирка вскочила на хребет склонившегося зверя и привычно умостила согнутые ноги на его боках. Подселенец немного задержался. Склонился над распростёртым на земле шаманом, чутко шевеля носом и ушами.

– Сдох.

И тут же из его пасти вырвалось полное сомнений:

– Точно?

– Грудину сломал. Сердце не стучит.

– Давай голову…

– Вот сам и откусывай! – взбешённо прошипел Иррес. – Но не нашими зубами.

– Он близко, – поторопила Лирка.

Она не боялась, но сердце взволнованно бухало в груди. Ли-риан-си был непонятным противником. Чёрная кровожадная мгла, которую шаман носил на плечах как плащ, оставалась загадкой даже для Ирреса. Он не понимал её сути и не видел источник, из которого она брала силы.

В два скачка зверь покинул поляну с переломанными костровиками и протиснулся в красные кусты рябоники, словно плоти не имел вовсе. Спугнул только облако желтоватой мошкары. Далеко убегать не стал. Через двести саженей заскочил на краснолипник и взлетел вверх по веткам саженей на десять. Там и замер.

Меж могучими ветвями крохотным тлеющим пожарищем виднелась распаханная полянка с костровиком. Лирка сползла со спины подселенца, и тот поспешил скрыться в её теле, чтобы не маячить на красно-оранжевом древе голубым огоньком.

Прожив столько лет на приграничье, Лирка уже мало чего боялась. Слишком часто видела вещи жуткие, необъяснимые. Да и под защитой Ирреса и господина Наэша пугаться не хотелось.

Но когда в ночной тьме Леса появилось вполне видимое и осязаемое облако черноты, Лирка почувствовала, как внутри всё натягивается от напряжения, от ожидания чего-то страшного. Будто следом за облаком среди колышущихся ветвей должны были показаться членистые лапы, затем суставчатое тело и ужасно мохнатая башка самого мерзкого обитателя Леса, а не сутулый брюнет.

Ли-риан-си замер над мощным телом распростёртого шамана, а вот тьма над его головой словно взбесилась. Она металась в невидимой клетке и как будто хотела наброситься на мертвеца и растерзать его. Она беспощадно пожирала мелкие искры костровика, поглощала яркие точки мошек, не позволяя им касаться замершего шамана. А когда тот отступил от тела и поскользнулся на склизком берегу ручья, неожиданно подпёрла его и выпихнула на сухое. И колдун мягко провёл по чёрным языкам тумана ладонью, как бы лаская. И было в этом нечто более жуткое, чем в зрелище, когда мгла разрывала крысаков.

«Он точно не жрец?» – голос господина Наэша звучал тихо, словно колдун мог их услышать.

«Точно, – уверенно отозвался Иррес. – Он не отмечен вниманием Господ. Что за дрянь с ним?»

Дух всегда сильно раздражался, когда что-то не понимал.

«К нему даже Господин Лиркиной печати соваться опасается».

«Если этот Господин так слаб, может, мы с тобой отловим его и зададим несколько вопросов?» – неожиданно предложил господин Наэш.

Лирка неодобрительно сморщила нос. Участвовать в погоне явно собирались без неё.

«Он трус! И как все трусы, бегает хорошо. Опасно оставлять Лирку одну. Он, может, только того и добивается. И сомневаюсь, что Господа знают о дряни Ли-риана больше нашего. Если его сила блага в отношении к ним, то они бы уже затащили его в жрецы любым способом. А если нет, то устранили. Но он всё ещё ходит в шаманах».