Духовные силы зверя, которые держали его полгода, внутри Лирки сошли на нет. И истощённое длительным голодом физическое тело Ирреса стало стремительно умирать. Лирка до сих пор помнила ужасающее, удушающее чувство того, как что-то внутри угасает и отчаянно хватается за жизнь. Пока они с Ирресом паниковали, медведица спокойно причислила подселенца к «своим» и поделилась с ним половиной массы своего тела. И этим намертво привязала его к Лирке.

После первого же оборота он переместился на звериную сторону мешка и на несколько недель оказался там заперт. Пока не окреп в достаточной мере, чтобы выходить наружу вместе с медведицей. Ослабевший, голодный, злой, свихнувшийся от долгого заточения и ненавидящий всех, он сводил с ума и Лирку, которая совсем не была к такому готова. Господин Наэш изо всех сил пытался успокоить Ирреса и объяснить ей, что происходит. Лирка видела в подселенце вселенское зло, готовое творить беды её руками, и боялась его.

Оплотом спокойствия была только медведица, главной заботой которой стало наесть потерянные килограммы.

Если бы не господин Руаха̀ш – главный жрец жаанидыйского храма бога Ваирака, с которым её свела удача, – Лирка, наверное, всё же свихнулась бы. Открылась она ему в отчаянии, уже мало что-то соображая от страха и одолевавших её эмоций подселенца. И он помог. Не раскрыл её перед другими, схоронил тайну, и с его помощью они обрели хрупкое равновесие.

Но будущее Лирки опять стало мрачным. Перечеркнулось за одну ночь.

В Зверинце помимо Ирреса были и другие звери, созданные уже из низших духов. В ту ночь они почти разорвали хайнеса Иерхарида, и он с большим трудом выкарабкался и выжил. Благодаря Майяри Лирка знала, что произошло с этим зверьми и с оборотнями-лишенцами, в которых Деший успел подселить свои творения. Конечно, их заперли и изучали. Новый хайнес, господин Узээриш, совершенно не доверял этим созданиям, едва не убившим его отца.

Но самая главная проблема была не в самом подселенце, не в Ирресе, а в господине Наэше. И в отношении к нему хайнеса Узээриша.

«Хватит вспоминать этого ублюдка!» – Иррес рявкнул.

«Не называй его ублюдком», – заступился за родственника господин Наэш.

Оставаться в Жаанидые было опасно. Лирка не могла контролировать духа, а… проблемы только росли и увеличивались. В сумятице мыслей она творила одну глупость за другой. Всё закрутилось с такой быстротой, что Лирка начала приходить в себя только уже на пути на Харинскую заставу.

Арванское городище казалось ей прекрасным вариантом для дальнейшей жизни.

Только год спустя Лирка поняла, что попасть в Арван-Ё хотела не она, а Иррес, которого именно здесь пленил Деший. Она не уехала сразу, как поняла это, только потому что они надеялись найти способ избавиться от соседства друг с другом.

Но способ не нашёлся, и они наконец смирились и неохотно подружились.

О странном соседе Лирки знали только господин Руахаш, Майяри, узнавшая об этом случайно, и Эдар, которому пришлось признаться уже специально, а то он грозился вызвать на Харинскую заставу всех друзей. Лирка и так едва пережила визит Майяри. Сейчас, после одиннадцати лет сожительства, и подселенец, и Лирка успокоились, научились контролю и больше не опасались, что случайно выдадут свою небольшую тайну.

Лирка никак не реагировала внешне, даже если Иррес в её голове травил анекдоты или разъярённо орал. Иррес быстро прятался, если кто-то из оборотней возрастом за четыреста лет смотрел Лирке в глаза. Ну, чтобы ничего странного не заподозрили и не почувствовали, что в ней есть кто-то ещё. Подселенец даже научился выходить наружу вне оборотов. Они не предполагали, что такое возможно, но господин Наэш посчитал что-то, прикинул и решил, что стоит попробовать. Они тогда очень в этом нуждались: Иррес хотел гулять на свободе, а Лирка не могла так часто его выпускать. Стало значительно легче, когда Иррес научился сам выходить наружу. Далеко от Лирки он всё равно не мог отходить, но, боги, и это уже можно было назвать вольной жизнью, которой он был лишён четыре века!