Попугай был сине-желтым. Желтый — цвет Тафлов, но никого из них не было при дворе. А кто же синий?

— Хотя, возможно, это и к лучшему. Лорд Торсонт несильно любил питомца, иначе не оставлял бы его здесь. Он был крикливым, уж лучше канарейки. Вы их любите?

Какие канарейки? Боги, лорд говорил ерунду.

— Я имела в виду не этих птиц.

— А каких?

Голос вновь стал лукавым, Трейми шевельнулся и неожиданно оказался совсем близко. Я даже чувствовала его дыхание на ключице и запах духов — похожий на ваниль, но не такой сладкий.

— О тех, про которых вы говорили в прошлый раз.

Несмотря ни на что, хотелось отстраниться. Во мне билось понимание неправильности, это же Трейми — подозрительный и далекий, почти из другого мира.

— Невозможно, — сказал он и стрельнул глазами на Анору. — Как я могу говорить о тайном, если между нами нет доверия?

— Это приличия, а не отсутствие доверия.

— Приличия? В прошлый раз они вас не интересовали, что же изменилось?

На лице лорда появилась уже знакомая хищная улыбка. Нет, ему точно нравилось мое смятение. Я все-таки отстранилась, с ним и стоять рядом было трудно, а оставаться наедине хотелось еще меньше. Но он мог не доверять Аноре, мне она тоже не казалась надежной, пришлось махнуть рукой и отослать ее.

Взгляд Трейми вспыхнул — наверняка заметил нервозность движения. Его близость и владение ситуаций изводили так, что пришлось вцепиться в балюстраду.

— У вас разные глаза, — вкрадчиво сказал Трейми.

Я ушам не поверила и повернулась. Судя по ласковой улыбке, он действительно это сказал, и снова странно смотрел на меня, словно любуясь. Наши лица были близко и некстати вспомнилось, что это впервые. Только отец и братья позволяли себе подобное.

— Или это свет так падает? — пропел Трейми и взял меня за подбородок.

Вспомнилось ледяное касание принцессы. Я напряглась и приготовилась к чему-то плохому, но пальцы у лорда оказались теплыми и приятными.

— Свет, — он растягивал слова, — ваши глаза хочется сравнить с небом, но это слишком скучно, правда?

Вряд ли здесь требовался ответ, но мысли закрутились. Мы уже долго стояли рядом, и эта улыбка… нужно отстраниться, но никак, интересовало только лицо напротив — почему оно так притягивало? Наверное, из-за глаз, они всегда казались живыми, хоть часто смущали. Только сейчас стали заметны тонкие морщинки на переносице. Они добавляли мужественности, как и чуть неаккуратная линия бровей.

— Что это?

Трейми опустил глаза, наверняка смотрел на крохотную впадинку в уголке губ. Я не успела ответить, только приоткрыла рот, когда он погладил ее пальцем. Внутри будто пружина распрямилась, и я отскочила.

— Вы обещали рассказать о птицах.

Не буду смотреть на лорда, только на сад. Розы, лилии — они так красиво покачивались на ветру, а густая листва напоминала зеленое море. Но сладкий запах не перебивал ваниль, наваждение какое-то.

— Не стоит, — серьезно сказал Трейми.

Такая перемена, я не выдержала и повернулась к нему, сталкиваясь с напряженным взглядом. Ни улыбки, ни игривости — он и впрямь что-то знал. Знал и не хотел говорить.

— Почему? Зачем же вы разговаривали со мной тогда?

Ногти заскрежетали по балюстраде, хоть на ней вымещу злость. Лорд молчал, молчал, а потом вдруг улыбнулся:

— Тогда мне хотелось поговорить с вами.

Его глаза остались тусклыми — лгал!

— Расскажите!

Хотелось ударить его, смелости не хватит, но как приятно было бы убрать эту хищную улыбку. Показать, что перед ним не кукла, которой можно играть.

— Все необходимое вы уже слышали в своей комнате. Я объяснил, что сейчас вам нужно проявить смирение, а поисками леди Катрианы займутся знающие люди.