С этим сном нужно было что-то делать. После того, как он приснился мне первые раза три, я сходил к Норберту и попросил проверить меня новым продвинутым медицинским модулем. Ничего пугающего он тогда, вроде бы, не нашел. Никаких опухолей, никаких неврологических нарушений.

Но кое-что, все-таки, было. Какая-то аномальная активность, не локализованная в мозгу, но словно блуждающая по разным его отделам. Ни ИскИн модуля, ни Норберт – который, в общем-то, был медиком без году неделю – не могли идентифицировать то, что они обнаружили. Не могли они даже и толком разобраться с тем, связано ли это каким-то образом с моим повторяющемся сном, с Колодцем, вообще хоть с чем-то, и угрожает ли как-то моему здоровью. Просто какая-то паразитная информация, блуждающая без всякого дела в моей голове. Норберт пошутил, что строители Колодца, видимо, попытались установить в мое сознание какой-то патч, но он не очень-то хорошо встал на мою операционную систему.

По-хорошему, следовало бы обратиться в клинику посерьезнее, но я не видел в этом нужды. Подумаешь, сон. Кажется, ничего страшного.

Впрочем, в последний мой визит на Симмонс я собирался, все же, забежать в местную клинику «Юнити» и обследоваться, но не успел. Во-первых, сенсорный модуль для Астры оказался бракованным – не работал тепловизор – и пришлось ругаться с крафтером, что его мне продал, и ждать, пока он все исправит. Во-вторых, задержали дела Ассамблеи – я не знал, что все настолько затянется.

Первоначально я вообще не хотел участвовать в заседании озимандийского парламента, тем более – лично. Будучи главой корпорации с собственной станцией, я имел на это право, но дело это было скучное, вопросы там, преимущественно, обсуждались совсем меня не касающиеся, а вес моего голоса был слишком мал, чтобы на что-то влиять. Регламент Ассамблеи принимался во времена, когда «Юнити» властвовала на планете безраздельно, и закреплял за ней серьезные привилегии, делающие голосование по многим чувствительным вопросам простой формальностью.

Участвовать в этой кукольной комедии мне было некогда, да и неохота, так что обычно я отправлял туда Касуми с наказом ни в коем случае не спать, а если, паче чаяния, будет обсуждаться что-то интересное, то рассказать мне об этом. Однако в этот раз, в ответ на формальное письмо о том, что вместо меня будет присутствовать представитель по доверенности, я тут же получил сообщение лично от Фернандо Гутьереса – зампреда Правления «Юнити», друга Кади и спикера Ассамблеи. Спикер уведомлял меня о том, что мое личное присутствие на заседании будет крайне желательным.

Это было неожиданно. Никогда прежде моя посещаемость никого в Ассамблее не заботила, тем более – самого спикера. После такого не прийти было бы невежливо, так что пришлось выкроить время и явиться в зал заседаний на первом этаже правительственного купола станции.

Я слышал, что первоначально этот зал был не больше школьного класса, и заседало в нем в ту пору человек пятнадцать – главы первых корпораций. Сейчас все они – те, кто дожил до сего дня – богатейшие и влиятельнейшие люди на Озимандии.

Но корпораций становилось все больше, и каждая из них получала право на кресло в Ассамблее, пусть даже фактически их голос и был совещательным. Поэтому зал сперва расширили, затем снабдили специальными голопроекторами для удаленного присутствия депутатов, а затем расширили еще раз, превратив в нечто вроде заправского парламентского зала, выстроенного амфитеатром.

Я протиснулся между пробирающимися на свои места депутатами и занял одно из мест на самом верху, где был установлен значок нашей корпорации, некогда нарисованный Астрой: белые крылья на голубом фоне. Депутаты с ровным гулом рассаживались по своим местам. Примерно половина из них была пуста, и голопроекторы над ними проецировали изображения глав корпораций или их заместителей. Похоже, персональное приглашение прислали не всем – ну, или многие им манкировали.