И подмигивает мне! Незаметно для остальных, но меня это совершенно не успокаивает. Очевидно, у ба какая-то стратегия, и она решила её придерживаться. Пугает то, что она не обсудила свои действия со мной. Как я могу оставить её одну в академии, если банально не понимаю, чего от неё ожидать? Сейчас решение Владыки отослать бабулю в родовое поместье больше не кажется мне таким уж несправедливым.

– В любом случае на таких матрасах спать невозможно. Их форма, материалы и ортопедическая поддержка оставляет желать лучшего. Вот, посмотрите на леди Миллат. – Бабушка взмахом руки указывает на резко побледневшую Валентину. – Всего несколько ночей в академии – а ток магической силы уже нарушен, позвонки защемило, и не удивлюсь, если и с пищеварением уже проблемы. Так?

Последнее слово бабуля гаркает с такой силой, что вся ехидная троица подпрыгивает. А леди Миллат мелко-мелко трясёт головой, подтверждая слова ба.

– Видите? Тут всё надо менять. Питание вообще за гранью добра и зла. Что за каша? Никаких микроэлементов и разнообразия.

Бабушка входит в роль с такой силой, что вокруг неё разве что магическое свечение не проявляется. Не удивлюсь, если Ларика собрала для неё какой-нибудь артефакт, увеличивающий и без того сногсшибательную харизму.

– Пока мои внучки учатся в вашей Илларии, я требую соответствующих условий.

На мгновение в холле повисает тишина. Я с удивлением рассматриваю присутствующих. Если на лицах Арабеллы и Ривейлы читается зрительский интерес, то вот леди Миллат взирает на мою бабушку как ученик на великого мастера. Видимо, тот похудательный чаёк имел какой-то дополнительный эффект, раз Валентина так верит в трёп бабули.

– Простите, а я могу ознакомиться с этим вашим стандартом условий? – с ехидной улыбкой уточняет Алдерт.

И вот тут стоило бы бабуле насторожиться, ведь не такая реакция должна быть у зажатого в угол дракона. Но та слишком разошлась, чтобы притормозить.

– Для начала замените матрасы во всех спальнях, – гордо вздёрнув подбородок, заявляет ба.

Вздох облегчения, который издаёт Валентина, долетает даже до нас с Вороной.

– Мама, всё хорошо? – тут же суетится Андреас.

– Пожалуй, мы пойдём, – нарочито болезненным голосом отвечает леди Миллат. – Позволим бытовым вопросам решиться без нас.

– Да-да, всё равно более серьёзные темы без вас никто обсуждать не будет, – поддакивает ей Пелагея.

Вся троица направляется к центральной лестнице. Поравнявшись с бабулей и Алдертом, Валентина внезапно спрашивает:

– Леди Тэлль, а ваш чай нужно пить регулярно?

– Минимум раз в день, лучше на пустой желудок, – любезно отвечает бабушка, и у меня глаза на лоб лезут от того, насколько милой она бывает. – Но во всём нужна мера. Мы же это помним, да?

– Конечно-конечно, – с лёгкой улыбкой отвечает Валентина.

Едва троица исчезает в коридорах второго этажа, бабушка резко выдыхает:

– Фу-у-у-х, я думала, они никогда не уйдут.

– Так это вы всё, только чтобы их спровадить, говорили? – Ривейла изумлённо поднимает брови.

И я с Вороной, и императрица с тьютором одновременно подходим к скандалящей парочке и замираем в ожидании ответа.

– Почти. – Ба ухмыляется и, бросив строгий взгляд на Алдерта, добавляет: – Но матрасы надо заменить.

– Побойтесь Всеединого, где мы на это ресурсы найдём? – Лорд Фрёист возводит глаза к потолку.

– Не прибедняйся, плут, у вас есть попечительский совет, вот его и дербаньте, – отрезает бабушка. – И вообще…

Её прерывает тихое завывание, доносящееся откуда-то из глубин первого этажа. Кто-то, скуля и постанывая, приближается к нам. И чем ближе доносится этот звук, тем жутче мне становится.