Старый друг раздобыл в общине нэнги еще крови драконов, и пациентке ставили несколько дополнительных капельниц для переливания.

И все-таки почему-то Трофим ощущал, что еще никогда его существование не было настолько осмысленным, настолько цельным и правильным. Помогать ей, защищать ее, дышать ради нее… это казалось таким честным, таким настоящим…

Показатели улучшались день ото дня. Каждый раз, когда вербер замечал это, сердце подскакивало к горлу, и хотелось прыгать, напевать какой-нибудь дурацкий мотив, обнять помощниц Матвея, что суетились вокруг пациентки. Ежедневно освежали ее обтираниями, делали какие-то массажи на дыхательные органы, ставили капельницы, меняли постель…

На шестой день Матвей приехал лично, и это так напугало Трофима. Завидев старого друга в «палате» вместо привычного роя женщин в белых халатах, вербер аж подорвался с кресла.

– Ч-что? – вскрикнул он не своим голосом.

– Девушки сказали, что вчера твоей пациентке стало гораздо лучше, и она может со дня на день прийти в себя. Вот приехал лично проверить.

– Правда? – Трофим невольно подскочил к другу и тряханул того за плечо.

– Да тише ты, медведь! – усмехнулся Матвей. – Да, правда. Смысл мне тебя обманывать? Ну ты вообще нормальный? А?

– Ненормальный! – рыкнул Трофим. – Не-нор-маль-ный!

Матвей покачал головой, окинул всклокоченного друга взглядом и произнес:

– Ты бы себя в порядок привел. А то придет женщина в чувство, а тут такое чудо-юдо. Нечесаное, черте в чем. Опять шмякнется в бессознательность!

– Иди ты! – отмахнулся Трофим. В последнюю очередь его сейчас заботило, как он выглядит.

Матвей неспешно исследовал пациентку. Пожалуй, даже дольше, чем в первый раз, и Трофим опять мерил шагами комнату, хватался за все подряд, садился, вставал.

– Приседания и отжимания еще сделай! Или вон в пистолетик сложись. Хоть энергию выплеснешь с пользой. А то взорвешься еще у меня на глазах! Собирай потом по кусочкам.

Шутка друга дала понять – все хорошо с пациенткой. Матвей юморил у постели больного в одном лишь случае – если тот шел на поправку. Уверенно и абсолютно.

От этой мысли Трофима слегка отпустило. Он выдохнул и вернулся на стул.

Матвей присел на кровать и резюмировал:

– Ну… что сказать? Больная вылечилась. С легкими все отлично. Сердце здоровое. Все хорошо.

– А почему она все еще не очнулась?

– Такое бывает, когда вторая ипостась пробуждается уже во взрослом возрасте. Обе половинки нэнги должны прийти в согласие, научиться сосуществовать как единое целое. Я думаю, она очнется уже завтра. В крайнем случае – послезавтра… Нет, все же завтра, мне кажется! Я поставлю ей капельницу, а завтра напишешь…

Трофим всю ночь не спал. Дремал возле постели пациентки, дергался и подскакивал на каждый шорох. Шелохнется ли ветка за окном, пролетит ли птица.

В конце концов, к утру его немного сморило.

Вербер проснулся и сразу метнулся к постели. Нэнги была в порядке. Температура в норме, дыхание, давление – все в рамках.

И она спала… Именно спала, чуть посапывая.

Трофим улыбнулся и отправился в душ, попытаться претворить в жизнь план Матвея. Но едва он начал мыться, прямо тут, в ванной, примыкающей к комнате, как чуткий слух оборотня уловил шевеление. Трофим пулей выскочил из душевой, на скорую руку вытерся и рванул к пациентке…

Она сидела на кровати и ошарашенно озиралась. Ну еще бы! Она ведь никогда не была у Трофима, до того, как уплыла в бессознательность. Она даже не представляла, где очутилась!

Вербер тысячи раз представлял эту минуту. Вот нэнги очнется, потянется, словно кошечка после долгого сна. Он обнимет ее со всей силой чувств оборотня. А она прильнет, прижмется и окажется, что она ждала его всю свою жизнь…