Таких, как он, в нашем мире практически больше нет. Рыцарь. Джентльмен. Вымирающий экземпляр. На самом деле, мне очень повезло, что я с ним знакома.

Катаю эти мысли на разный лад и закономерно теряю счет времени. Неохотно выпутываюсь из спасительных объятий и роняю, растирая онемевшие предплечья.

– Я твоя должница.

– Брось, Ника. Я помог тебе не для того, чтобы потом что-то потребовать взамен.

Укоризненно качает головой Гордей, но я уже сбегаю в ванную комнату, потому что похороненные под слоем пепла воспоминания вдруг оживают и внезапно обретают былую четкость. Здесь очень многое дышит нашей бесшабашной юностью и грозит превратить меня в старую версию Вероники.

Ту, которая не состояла в браке и не боготворила мужа. Ту, которая постоянно влипала в неприятности и совершала глупости. Ту, которая верила в любовь и смотрела на мир сквозь розовые очки.

– Оно тебе не нужно, Ника. Ты выросла. Ребячество ни к чему.

Убеждаю себя, снимая одежду, и встаю под прохладные струи. Смываю с тела усталость и невидимую грязь, которая въелась в кожу после общения с Вадимом.

Из кучи пузырьков выбираю Гордеев гель для душа, потому что многочисленные флакончики, принадлежащие Диляре, вызывают отвращение. «Кокос», «ваниль», «шоколад» – это все слишком сладко и приторно. А вот бергамот, мандарин и сандал – идеальное сочетание.

Пропитавшись чужим запахом и потратив на водные процедуры не меньше получаса, я заворачиваюсь в полотенце и недолго изучаю собственное отражение. Синева под глазами, легкая припухлость и едва заметные морщинки меня не красят и снова заставляют комплексовать.

Неудивительно, что Вадим запал на Вику. Уж подружка с ее постоянными массажами, чистками и лифтингами выглядит на все сто.

Разозлившись на себя, я поспешно отворачиваюсь от зеркала. Остервенело сдергиваю полотенце, меняя его на халат. Собираю влажные волосы в пучок и пулей вылетаю из ванной комнаты, по нелепой случайности врезаясь в каменный торс Гордея.

Наверное, вчера я активировала какую-то кнопку невезения, на которую ни в коем случае нельзя было нажимать, и теперь неудачи сыплются на меня, как из рога изобилия.

Потеряв баланс, я падаю на пол и тащу Гордея за собой. Он приземляется сверху, чудом удерживая вес на руках. Его нос едва не касается моего, наши ноги причудливо переплетаются, а предательский край халата сползает вниз и оголяет плечо.

Именно в такой провокационной позе нас и застает некстати вернувшаяся Диляра, отчего мои щеки в который раз за вечер окрашивают неровные бордовые пятна.

– А вы зря времени не теряли. Похвально, – ухмыляется она, стаскивая изящные сапожки на высоком каблуке, пока Северский медленно поднимается и спокойно протягивает мне ладонь.

– Это не то, что могло…

– Не сомневаюсь, – Диляра осекает меня на полуслове и, подойдя к Гордею, касается подбородком его плеча. – Кофе мне сваришь? Пожалуйста.

И от этого ее интимного полушепота я испытываю жуткую неловкость и чувствую себя третьей лишней. Бормочу едва различимое «извините» себе под нос и улепетываю как можно скорее от парочки, скрываясь в гостевой.

Пока я принимала душ, Гордей успел уложить Соню, и теперь она сладко сопит на широком диване. Укрытая теплым пуховым одеялом, она прижимает к себе любимую куклу и, я надеюсь, видит самые счастливые сны.

Кровать для меня тоже расстелена. Новое постельное белье, пахнущее цитрусом. Подушки разных форм и размеров. И мягкое пушистое одеяло, похожее на то, под которым я всегда спала, когда оставалась у Северского.

В его шкафу для меня даже лежало несколько футболок. И это было очень-очень давно. В другой жизни. В параллельной Вселенной…