– Спасибо, Ёма.

– Давай, лечись, Ромашка.

Рома открывает дверь, выбирается с Машей на руках на улицу и передает мне через заднюю дверь.

– Может, врачу ее покажем? Она лбом врезалась в меня.

– Ни надо вьячу, мамоцька, мне не боит узе.

Трусиха. Я осматриваю ее сама, правда, вроде ничего страшного.

– Давайте назад вернемся? – предлагаю я, настроения нет уже искать елки. – Дед Мороз завтра елку передаст. Или доставкой отправит.

– Я сегодня хотю. Мне ничё ни боит. Вот, смотъи, – возвращает Роме гаджет и разводит руки в стороны. Тот усмехается и на меня смотрит.

– Домой, – тихо настаиваю я.

– Значит… едем за ёлкой, – улыбается Маше. – Пристегнись только, Ромашка.

Слезы опять высыхают мгновенно.

Дура я. Надо было самой заказать елку или днем договориться с Ромой, чтобы не было этого всего бедлама ночью.

– Ёма, а песенку кючишь?

Маша снова берет на себя роль Царицы-повелительницы.

Наблюдаю за Ромой, как выезжает аккуратно из сугроба и набирает скорость. Выдыхает и улыбается в пустоту.

– Все пристегнулись?

– Да.

Рома включает нам детские песни о зиме. Едем теперь в город медленно и под “Кабы не было зимы…”.

****

Давно уже не ходила по магазинам. Неожиданно даже, что все украшено к Новому году. Last Christmas на каждом шагу. Возле кофейни пахнет какао с корицей и яблочным штруделем.

Держу Машу за руку, чтобы не потерялась и снова куда-нибудь не врезалась.

Первым делом Рома покупает автокресло. Даже не обсуждает это, только Маше предлагает посидеть и выбрать удобное. Закатываю глаза и выдыхаю, когда он покупает с подлокотниками, подстаканником, поворотной базой, дополнительной регулировкой от боковых ударов, регулировкой наклона спинки. Трон, не меньше.

Потом выбираем елку. Тут Рома тоже Маше все карты в руки дает. Она не просто их смотрит. Каждую трогает и отдергивает руку, когда колется. В некоторые носом утыкается и нюхает, хоть они и искусственные. Под некоторые заглядывает и сразу ищет подарки.

Рома отвлекается и говорит с кем-то по телефону.

Он, конечно, молодец. Привез нас в какой-то елочный бутик, где елка по цене крыла боинга. Красивые, конечно, но зачем так дорого-то?

Мари почувствовала золотую жилу в лице Ромы и нескромно выбирает самую высокую и пушистую. Мне сначала даже кажется, что нули перепутали с шарами. Ради нескольких дней в году покупать такую елку за черт знает сколько?

– Маш, она в машину не влезет. Может, поменьше что-нибудь?

Я пытаюсь ее подготовить к тому, что Рома такую не купит.

– Хотю эту! Моёз мога-мога подаков пинисет.

Моя Ромашка жила бы, наверное, тут. И спала бы под елкой.

В конце концов, Бергман ее сюда позвал, пусть сам и разруливает это.

Маша отпускает меня и идет к Роме. Я поднимаюсь и наблюдаю за ними со стороны. Рома не замечает ее, разговаривает с кем-то, улыбается. Милый, загадочный где-то. С девушкой, наверное. Интересно даже, как он ей объясняет то, что гуляет с “чужим” ребенком и его мамой и покупает им елку. И как вообще он объясняет то, что у него в доме живет бывшая девушка с ребенком. Или она так ему доверяет? Или он вообще не рассказывает об этом? Или я “двоюродная сестра”?

Наблюдаю за ними со стороны, как Маша берет Рому за руку и тянет за собой. Рома опешивает от неожиданности, даже говорить по телефону прекращает, но руку не выдергивает. Заканчивает разговор и идет с Машей, присаживается возле одной из елок. Морщит брови, вслушивается в то, что она говорит, тут навык понимания нужен, конечно. Я поднимаю телефон и фотографию их.

Но Маша находит другой способ и указывает пальчиком на ту елку, которую выбрала. Продавщица воркует перед Ромой. Еще бы. Все всегда вокруг него крутились.