И неудивительно, что потом оно заменилось на ласковое прозвище – Одуванчик, Дуня, Дуняшка.
Как только она начала осознанно лепетать, любимым развлечением летом было срывать одуванчики. Она набирала несколько штук перешедших в стадию облачка цветков и осторожно, чтоб не уронить ни одной пушинки, несла мне.
По одному протягивала и требовательно командовала:
- Дунь!
И я дула. Глядя, как воздушные парашютики разлетаются во все стороны, малышка хохотала и тянула мне следующий.
К тому же ее волосенки были легкими и пушистыми. И после сна всегда топорщились в разные стороны, образуя настоящую шляпку одуванчика. Так и она и осталась Одуванчиком.
10. Глава 9
Тетя Марина стала для меня настоящей палочкой-выручалочкой. Два раза в неделю она приходила к нам, приносила нехитрое угощение, гуляла с малышкой, а я забиралась в ванну, релаксировала и с недосушенной головой валилась спать. Она помогла нам выжить. Реальный лучик света в беспросветной тьме. Я до сих пор с содроганием вспоминаю то время, полное унижений и настоящего нищенства.
Тетя Марина надоумила, что малоимущим дают субсидию на жилье и материальное пособие. Спрятав гордость и нежелание быть попрошайкой, я обивала пороги всяких инстанций. Брала с собой бутылочку и свою куколку в переноске и неделями собирала справки, подтверждающие, что «нам положено».
Ведь и в этом деле мама подгадила. Поскольку она у нас прописана, значит, считалась членом семьи, и без справки о ее доходах мне отказывали. Тетя Марина даже ходила, куда требовали, со мной, доказывая, что Светлова Светлана здесь не проживает и помощи не оказывает. Я готова была провалиться сквозь землю, но, сцепив зубы, продолжала ходить.
- Понарожают неизвестно от кого, а потом ходят выпрашивают, - долетало до моих ушей, как только я делала шаг за порог. А в глаза тоже не стеснялись.
- Мать- одиночка? Куда ж родители –то смотрели? Надо было папашу за жабры брать и под венец вести! – умничали всезнающие матроны, годами сидевшие на своем месте и утратившие и чувство такта, и сопереживание.
Давясь слезами, я рассказывала своей фее- крестной о злоключениях.
И она, вместо матери, учила меня уму- разуму.
- Детка, запомни, любое оскорбление или вот такое презрительное фыркание не имеет к тебе никакого отношения. От хорошего человека такого не услышишь. А от говенного – всегда пожалуйста! Злоба – она ж как серная кислота, разъедает душу. И человек, неудовлетворенный собственной жизнью, пытается эту кислоту из себя выплеснуть на окружающих. Особенно на тех, кто беззащитен. Видишь, положение у нас неоднозначное. Могут отказать и все. Так что ругаться с ними не резон. Ничего, скоро Танюшка подрастет, найдешь работу и все забудешь, как страшный сон. А пока просто думай, что ты добрый доктор Айболит, помогающий людям не захлебнуться собственной желчью. И докторов часто ругают, кстати. Так что ж им, работу бросить? Жизнь - она такая.
- Я не хочу, чтобы жизнь была такая! Вот и вы не такая! – всхлипывала я. – Вы счастливая и вам не жалко делиться своим счастьем.
Тетя Марина прижала меня к себе и погладила по волосам. А я замерла, как бездомный котенок, подобранный промозглым дождливым днем на улице. Ласки в моей жизни не было совсем. Бабушка слишком строгая, мама слишком занятая своей жизнью. Даже когда навещала меня в интернате, не расщедривалась на «телячьи нежности».
- Вот ты сама сейчас и сказала главную мысль. Человек может поделиться только тем, что у него есть. Есть пирожок – он угостит. Нет пирожка – никак не угостит. Так и в общении. Есть добро в душе, человек может другому его дать. А если в душе зависть и злоба, вот их он и отдает миру. А еще я тебе скажу что. Обиды и расстройства – они как магнит, притягивают неприятности. Вот и человек хороший, а у него не ладится жизнь. Потому что сидит у него внутри комок обиды и манит к себе все дурное. А отпускает камень с души, и там поселяется спокойствие. И к нему уже примагничивается все хорошее. Ой, что-то мы с тобой расфилософствовались! Красавицу уже кормить пора.