- Тасенька! Детка! Ну как же так?! Ты ж с ног валишься?! Ты хоть ела?! – засыпала она меня вопросами и ринулась к холодильнику. Там сиротливо стояла кастрюля с супом из куриных лапок, самого дешевого мяса, которое я могла себе позволить.
- Да ты ж голодаешь! – всплеснула руками она. Потом вспомнила, что пришла с пакетом и принялась выкладывать на стол подарки.
– Так. Вот тут малышу немного одежки. Бутылочка нарядная. Соска. Пирожки мои фирменные..., - она осеклась и потерянно посмотрела на меня. Губы ее дрогнули, а на глазах показались слезы.
- Детка… Ох, я и предположить не могла. Если б знала, картошечки тушеной со свининкой бы принесла. А тут вот…
Она вынула из пакета большую картонную коробку.
- Сбор с душицей, чтоб молока больше было, - пояснила она тихо. – Деточка, как же ты справляешься? Сама ж еще ребенок ребенком…
Было видно, что она всерьез распереживалась. Потом, очевидно, вспомнила свои «молодые» годы.
- Тась, говори, чего больше хочешь, есть или спать?!
От блаженной мысли, что мне кто-то даст возможность поспать, защипало глаза. Но я отшутилась известным изречением Винни Пуха:
- И того, и другого, и можно без хлеба. Но лучше спать.
- Иди спи. А мы пока пойдем погуляем да в магазин зайдем. Ты не обижайся, денег у меня немного. Но, как говорится, чем смогу, помогу! Только сейчас руки помою и заберу красавицу.
Тетя Марина, как большое теплое облако, унеслась в ванную, а меня словно этим же облаком и накрыло. Впервые за много времени я почувствовала искреннюю заботу, желание помочь. И на душе словно начал подтаивать ледяной панцирь, которым я невольно ее укрыла, чтоб не изранили сердце чужие косые взгляды, пересуды и острая жалость к себе.
Я словно отгородилась магическим щитом, не позволяя негативу проникать через него. Иначе я бы сломалась.
Одни псевдо сочувственные разговоры соседок чего стоили!
- Тасенька, а что ж ты все время сама-то с малышкой? Тебе ж тоже своей жизнью заниматься надо! А ты и утром колясочку везешь, и в обед, и вечером. Что ж мать -то делает?! Всегда эгоисткой была! Не жалеет тебя!
- Тасенька, а что это Светланы не видать? Не приболела ли? Или укатила куда отдохнуть?
- А что, ваш папка не объявлялся?
Нацепив вежливую улыбку, я коротко заверяла, что у нас все хорошо и ускоряла шаг. Каждая прогулка казалась вылазкой в стан врага. И теперь у меня появился шанс хоть иногда не встречаться с высококлассными мастерами собирания сплетен и художественной их доработки.
- А как нашу девочку-то зовут? Я Светке звонила, когда она в роддоме была, а чего-то про имя не спросила… Ну давай сюда нашу маленькую принцесску! – вышедшая из ванной тетя Марина, сюсюкая, взяла малышку.
А мама и не сказала бы. Она намеренно не называла ее никак. Понятно, то ли безымянную девочку оставить в роддоме, то ли ту, у которой есть имя и ты по-любому с ней разговариваешь…
- Таня, - ответила я.
- О как?! Все сейчас по-модному называют. То Анастасия, то Полина, то Василиса, то Варвара. У нас во дворе Лукерья растет.
- Я и не думала. Мы с мамой даже не заговаривали на эту тему. Вообще, до ее отъезда не разговаривали, - сквозь пересохшее горло выдавила я. – В ЗАГСе, когда уже нужно было заполнять документы, мама попыталась навязать свое мнение и назвать Мирославой. Но я уперлась и сказала, что дочка будет носить имя бабушки.
- Танюшка, значит… Ну тоже хорошо! Ну иди отдыхай! А мы сейчас соберемся и пойдем на улицу. Танечка любит гулять? Ты ж моя сладкая!
Да, вопрос с именем, как и со всем «материнством» тоже отзывался болью. Ведь малыш еще в животе у матери должен слышать свое имя, знать, что он приходит в мир желанным, любимым. А у моей крохи даже имя вышло спонтанно.