Пока все хорошо, даже слишком. Это и пугает. Есть ощущение, что мне демонстрируют идеальную картинку, а за ней прячется совсем другой человек.

С Вадимом когда-то у нас тоже начиналось все красиво. Он ухаживал, мы ходили на свидания, много разговаривали, у нас были общие интересы. Мы оба любили природу, театры, кино, нам нравились одни и те же исполнители.

Только когда поженились, нас как-то быстро затянул быт. Моя сложная беременность, безденежье, нестабильная работа. Все это заставило быстро забыть о романтике, а в повседневной жизни мы оказались чужими. Более того, из Вадима стали вылезать такие тараканы, о которых в конфетно-букетный период я и подумать не могла.

Но тогда я была молодая, глупая и отвечала только за себя. Сейчас же все сильно иначе!

Мы поднимаемся по лестнице на наш этаж, как назло, между вторым и третьим встречаем бабку-управдома.

– Здравствуйте! – она почти кланяется Максиму. – А у нас лифт завтра уже заработает. Обещали починить!

– Это очень хорошая новость, Мария Павловна! – улыбается Максим.

– А вы теперь у нас в доме жить будете? – задает нескромный вопрос бабка.

– Нет! Наоборот! Олеся с Настенькой скоро съедут. Так что очень хотелось бы последние дни попользоваться рабочим лифтом. Переезжать, знаете ли, по ступенькам очень неудобно!

– Хм! Жаль, – поджимает губы Мария Павловна. Зато больше ничего не спрашивает, только бросает вслед нам любопытный взгляд.

А я иду по ступеням на автомате, но чувствую, как внутри все закипает.

– Что ты сейчас имел в виду?

– То, что ты слышала. Завтра поедем ко мне, – звучит совершенно невозмутимо.

– Зачем? – мой голос звенит от возмущения.

– Посмотришь на свое будущее жилище. Только не надо впадать в истерику. Время на шок, осознание ситуации и ее принятие, я тебе дам.

– Максим! – гневно начинаю я.

– Тихо! Шок лучше переживать молча! Давай ключ от квартиры, я пока сумки занесу, руки помою, борща поем, а потом послушаю все, что ты мне захочешь сказать!

– А может кастрюлю на голову?

– Нет, не стоит разбазаривать ценности.

– Не ругайтесь! – требует Настя. – Мама, ты же добрая вообще-то. Что ты все время кричишь на Максима!

– Да я не кричу, – растерянно смотрю на дочь.

– Вот и не кричи! Давай ключи!

Максим уплетает вторую тарелку борща, Настя трескает пиццу и только мне кусок в горло не лезет.

– Олеся, – хмурится Максим, – если ты сейчас же не поешь, придется кормить тебя насильно! Ты лекарства пьешь! На голодный желудок этого нельзя делать! Ты же взрослая, должна понимать!

– Я ем! – лениво ковыряю в тарелке.

– Тебя с ложки покормить?

– Не надо!

– Все, я поела! – Настя вытирает салфеткой перепачканную мордашку. – Пойду Олафа теперь покормлю!

– Иди, зайка, иди.

Она убегает, Макс тоже отодвигает от себя пустую тарелку, блаженно откидывается на стуле.

– Спасибо за гастрономический оргазм!

– А? – поднимаю удивленные глаза.

– Ну, традиционного оргазма ты меня сегодня лишила, спасибо хотя бы за гастрономический!

– Пожалуйста! – фыркаю я.

– Обещаю вернуть должок традиционным! – подмигивает мне.

Краска тут же бросается в лицо, я мысленно улетаю в тот самый момент, на котором нас прервал доктор. Нет, нельзя раскисать, иначе, я сейчас растаю, как мягкое мороженое.

– Тебе пора, – голос дрожит.

– Нет! Это тебе пора. Кончить пару раз. Ты сразу перестанешь сомневаться, нервничать, бояться.

– Не понимаю, как это связано?

– На-пря-му-ю! – растягивает Макс слова, обворожительно улыбаясь. Я зависаю на его губах, вспоминаю наш поцелуй. – Я бы мог долго объяснять, но предлагаю продемонстрировать на практике.