Машина тормозит напротив огромного здания, и я замираю.

Потому что начинаю догадываться, какую свою мечту Настя озвучила Максиму и почему я едва ли смогла бы ее осуществить…

Итак, Максим привез нас в ледовый дворец. Да, научиться кататься на коньках – давняя Настина мечта.

Дело в том, что я панически боюсь коньков. Несколько лет назад, еще до рождения Насти, мы катались с Вадимом и еще парой друзей. Это было в начале нашей совместной жизни. Тогда на коньках я стояла первый раз, и он оказался очень неудачным. Я упала, ударилась головой и сильно потянула связки ноги.

Травмы зажили, а вот страх остался. А еще осталось чувство стыда, что я – неуклюжая корова на льду. Помню, как Вадим психовал, когда я упала, поражался, как можно быть такой неловкой, и вместо поддержки я тогда получила очередной выговор, что испортила всем вечер.

В ледовый дворец с тех пор я категорически больше не ходила. Знаю, что Настя просила отца научить ее, но тому всегда некогда, да я и сама не пустила бы дочку, так как за нее боюсь еще сильнее, чем за себя.

Сейчас этот страх снова поднимает голову. Я останавливаюсь на пороге.

– Пойдем, – настойчиво подталкивает меня в спину Максим.

– Я не хочу.

– Боюсь! Так и говори!

– Мамочка, не бойся! Максим раньше хоккеем занимался, поэтому он очень хорошо катается! – успокаивает меня Настя.

– Отлично! Пират – хоккеист, – фыркаю я.

– И не только! Во мне еще много скрытых талантов. Пойдем! – подхватывает меня под руку и настойчиво ведет к входу.

– Я не буду кататься, – категорически заявляю я.

– Твое дело. Никто тебя заставлять не собирается.

Мне хочется спорить, но я вижу горящие предвкушением глаза Лисички, и у меня просто не хватает совести лишить ребенка этого праздника. Поэтому я иду следом за Максимом.

А дальше начинается суматоха, вокруг много детей с родителями, молодежи, которые тоже пришли на сеанс катания.

Максим подбирает Насте подходящие коньки в прокат, плотно шнурует их, рассказывает, как правильно стоять на льду.

Себе в прокат коньки он не берет, у него они с собой в большой спортивной сумке.

– Ну что, трусиха, ты точно не будешь кататься? – спрашивает он меня снова.

– Точно. И не надо так часто меня называть трусихой. Я просто не умею кататься.

– Ты просто не умеешь расслабляться. И доверять! Я бы тебе упасть не позволил.

– Будет отлично, если ты не позволишь упасть Насте! Потому что иначе…

– Ты оторвешь мне голову, самка богомола, – подкалывает меня опять.

– Еще будут неприятные эпитеты?

– Нет! Дальше только приятные! Тебе очень идет румянец!

– Спасибо, – невольно смущаюсь я.

Щеки у меня и правда пылают. И виной всему совсем не повышенная температура тела, чувствую я себя хорошо, а вот эмоции рядом с этим мужчиной у меня зашкаливают. Особенно от понимания, что Макс оттаял и снова улыбается мне.

Мы проходим через узкий коридор к ледовому катку, подходим к бортику.

– Ты сиди здесь, – командует Макс.

Он усаживает меня на лавочку, предварительно подстелив мягкую подстилку, достает из спортивной сумки теплый плед, укутывает мне ноги. Это так неожиданно и приятно.

– Не вздумай замерзнуть! – шепчет мне на ухо, целует в нос, как маленькую, и уходит к нетерпеливо переступающей с ноги на ногу Насте.

Сердце мое замирает, когда моя крошка делает первые несмелые шаги по скользкой поверхности, но Макс крепко держит ее за две руки, помогая поймать равновесие.

– Может, заказать для нее пингвина? – кричу я со своего места, глядя, как некоторые дети катают впереди себя такие приспособления для безопасности.

– Я лучше любого пингвина! – кричит в ответ Макс. – Так Лисичка быстрее научится держать равновесие.