Я не выношу запаха дыма. Особенно от сигарет. Но как ни странно не чувствую тошноту. А ведь должна, да? И Бестужев, и его дом насквозь пропитаны никотином, мне даже дышать здесь должно быть тяжело. Я должна чувствовать страх, отвращение, дискомфорт. Но вместо всего этого чувствую лишь безопасность. Здесь, с Ним. Что совершенно сбивает с толку. Неужели с Бестужевым может быть безопасно? Или просто из двух зол…

― Я заварил чай. Пирожных не предложу, но печенье вроде съедобное.

Моргаю, потому что всё это неправильно. Совсем. Антон предлагает мне чай? Эта мысль зацикливается в голове, проигрываясь в ней снова и снова, а я шелохнуться не могу, удивлённо таращась на придурка вот уже во второй раз. В первый ― когда он чуть было не насильно затащил меня к себе домой.

― Не хочешь ― вылью.

― Хочу, ― резко, даже слишком.

Смелею и делаю в его сторону шаг. Затем второй. И интересно, и боюсь ступить как―то не так, неосторожно, спугнуть. Потому что это слишком невероятно ― всё, что происходит сейчас. Всё, что происходит в принципе.

― Чай на любителя, но другого нет.

А я не привередливая, ― едва не срывается с языка, но вместо этого молча подношу чашку к губам. Запах и правда необычный. Отдалённо напоминающий смолу или канифоль. Но не отталкивающий, скорее наоборот ― манящий. Вначале горло жжёт от непривычной горечи, но её довольно быстро сменяет приятная терпкость, смешанная с легкой кислинкой. После второго глотка вкус раскрывается сильнее ― становится слаще, медовее. И, кажется, мне даже нравится.

― Спасибо.

― Как только ураган стихнет, ты сможешь уйти. Вещи оставь себе. И если не хочешь влипнуть в неприятности, вызови такси.

Что уже слишком заботливо для Бестужева.

― А если не кончится? ― спрашиваю, и он замирает у двери.

Простой вопрос и вполне возможный вывод. Ураган действительно может не стихнуть, а я, если быть честной, очень боюсь оказаться в его гуще.

Но, наверное, я жду от сегодняшнего дня слишком многого. И Бестужев даёт мне это понять. До скрежета в зубах стискивает челюсть и хлопает дверью, оставляя меня одну.

Как и боюсь, ураган за окном становится лишь свирепее. Не только слышу это, но и вижу, потому что всё время с той минуты как Антон уходит, неотрывно смотрю в окно. Чай остывает, печенья так и не касаюсь. Просто сижу, не шевелясь, и гадаю, как поступит Бестужев ― вышвырнет или приютит?

Свирепые ураганы в нашем городе ― частое явление, но длящееся, к моему облегчению и счастью, недолго. И, казалось бы, я давно должна привыкнуть, но всё равно каждый раз, когда дрожит дом или накренивается дерево, сердце предательски валится в пятки. И каждый раз, когда это происходит, я как маленький трусливый котенок забиваюсь в самый дальний и безопасный угол, с головой укрываясь одеялом. Внутри. Снаружи же стараюсь быть храброй и как львёнок Симба ― смотреть в лицо опасности.

Вот и сейчас смотрю.

Хоть и дрожу, как осиновый лист.

И так хочется к маме…

Мама!

Она, наверное, с ума сходит от беспокойства. Я ведь даже не написала ей, что в порядке, что у Бестужева и… ограничимся недвусмысленным «в порядке».

Подрываюсь и достаю из сумки мобильный. Пальцы инстинктивно набирают выученный наизусть номер, но тщетно ― звонок не проходит, гудков нет. Пишу сообщение и отправляю его ещё до того, как вижу маячащее на экране «нет сети». Трясу, перезагружаю, сушу в ладонях ― бесполезно. Делений нет. Вообще. Ни одного. Будто вся связь в мире вдруг взяла и исчезла.

― Черт, ― бросив сотовый на столик, решаю поискать домашний телефон.

Тетя Варя наверняка пользовалась…