- Я знаю, ты предупреждал, я идиот…

- Ты кретин! - я, кажется, повышаю голос, - ты её подставил, ты это понимаешь?

Эмоции берут верх.

«Ясная голова, ясная голова!» - повторяют остатки разума, напоминая, что я обязан мыслить трезво, но вместо этого снова бешусь, вспоминая всех этих журналистов, все эти вопросы и оскорбления, пинаю несчастный поверженный манекен.

- Марк… - я слышу в голосе приятеля удивление, словно он только что-то понял, но мне нет до этого дела. Сейчас нет. Только злость и бессильная ярость.

- Да? Тридцать пять лет Марк! Чего звонишь? Если из-за какой-то ерунды, предупреждаю, я разобью твой фамильный нос при первой же встрече, и ни один хирург не вернёт тебе его ровность…

- Я знаю, что ты злишься, но у меня к тебе просьба…

- О, дай угадаю! Ты хочешь подать в суд? Или ещё чего? А теперь скажи, мою просьбу сложно было выполнить? - язвить было не дело, но я не мог молчать, стоило только вспомнить испуганные глаза Дины.

- Нет, дело в том… Можно я зайду к тебе? - в динамике послышался шум ветра, всплеск воды и редкие звуки машин. Он на набережной, подсказал услужливо мозг.

- Ты же полагаешь, что разбитым носом ты не отделаешься? - предупреждаю я и понимаю, что это правда. Сейчас я хочу если не убивать, то калечить.

- Я это заслужил, но нам надо поговорить…

- А я так не думаю, и я сейчас не в настроении быть добрым волшебником, - я уже собирался отключить вызов, как голос Арсена меня остановил.

- Марк, мне нужна твоя помощь, - тон, которым это было сказано, напомнил, что этот человек не мальчишка, каким я видел его в последние месяцы рядом с Диной.

Нет, он тот человек, который умеет добиваться своего, ведь он построил целую империю… Пусть и красоты, но империю же… Сам, с нуля…

- Ладно, дай мне двадцать минут, - раздражение сменила усталость. Поговорить – так поговорить…

- Спасибо, - кажется, приятель вздыхает с облегчением, прежде чем отключает вызов. А я рассеянно смотрю на слетевшего с надёжных тросов боксёрского манекена.

Зачем так бил? И как мне его обратно повесить? Он мало того, что тяжёлый, так ещё крепление высоко… Вот она – дурость – наглядный пример.

Вот вам и лишнее напоминание, что нельзя поддаваться эмоциям, нельзя.

Короткий визит в ванную, смываю с себя пот и переодеваюсь в сухую одежду, после чего дохожу до кухни и достаю из шкафа банку с подписью «кофе» и вытрясаю оттуда зажигалку и пачку сигарет. Мой маленький тайник. Мать терпеть не может кофе, поэтому никогда даже не подумает залезть в эту видавшую лучшее время банку, а заподозрить, что в ней не кофе…

Может, конечно, но она привыкла к тому, что я ей не вру…

Да я и не вру, это единственная моя тайна от неё, или почти единственная.

Есть ещё один грех, но он посерьёзнее пачки сигарет, а волновать её я не хочу.

Чиркаю зажигалкой и прикуриваю сигарету, только делая затяжку, понимаю, что меня трясёт от нервного напряжения.

Плохо, я совсем перестал управлять своими эмоциями, очень плохо.

До прихода Арсена я сижу на подоконнике, приоткрыв форточку, и курю, наблюдая за просыпающимся городом да тем, как тлеет сигарета, превращаясь в пепел. Меня это успокаивает…

Мысли, наконец, перестают метаться от одной к другой, а ярость сменяет ледяное спокойствие. Я должен действовать.

Рука тянется к телефону, и я набираю простое сообщение – всего несколько слов, и нажимаю отправить.

Всё складывается в единую картину, и я уже знаю, что делать. Знаю, как унять скандал. Как спасти репутацию Дины.

Мысль о девушке снова перескакивает на Арсена и его визит.

Что он опять хочет попросить, и захочу ли я это исполнять?