— Ну, чего вы копошитесь?! Бегом на завтрак!

Та самая «чёрная» дама входит в комнату. И она до сих пор носит свою вуаль.

Прибившись в самом конце толпы и стараясь быть незаметной, следую за девушками. Ночью было плохо видно, что из себя представляет мой новый дом, а сейчас ничто не мешает ужасаться: трещины, еще трещины, и еще. И плесень.

У академии большая территория, судя по старой карте, что висит в раме на облупившейся белой стене. Только вот два из трёх зданий сильно разрушены. Да и то, в котором мы обосновались, сложно назвать пригодным для жизни.

Пока минуем внутренний двор, подмечаю вдали нечто, похожее на огород, только заброшенное.

— Раньше у нас всё было своё. А четыре года назад какая-то напасть случилась, и всё пришло в запустение. Академия совсем обеднела, — вздыхает Тала, пристроившись рядом.

А я подмечаю странное ощущение внутри. Земля будто зовёт меня к себе, шепчет мне. Прислушаться не успеваю, мы входим в холл, перетекающий в большой обеденный зал. Думаю, когда-то он был красив, а сейчас такой же серый, как и всё вокруг. А на одной стене такая тренища, что не ровен час, когда эта конструкция сложится пополам.

На завтрак подают кашу на воде, но кухарка, милая добродушная женщина, несёт в тазу маленькие ароматные булочки.

— У мельника остатки муки выпросила. Кушайте, мои звёздочки! — улыбается розовощекая дама с кудрями и одну из этих ароматных булочек даёт мне, и моё сердце тоже отзывается благодарной улыбкой.

И тут же замечаю, что Ксандра за стол не садится. Отдаёт свою булочку моей рыжей соседке и молча уходит. Пока все гремят ложками, я хочу узнать, как обстоят дела с учебной программой, и аппетит уходит окончательно.

Образования тут практически нет. Когда-то в Альмас был и школой и академией и приютом одновременно, но сейчас ни учителей, ни профессоров не осталось. Ректор, госпожа Альмас, основатель этого заведения, сама ведёт несколько предметов, а именно: письменность, литературу и математику. Кухарка, та самая милая кудрявая дама с булочками, учит хозяйству, а магическими науками тут совсем не пахнет.

Ни о какой обслуге, разумеется, речи не идёт. Девочки всё делают сами.

— Кто сегодня дежурный? — спрашивает кухарка.

— Пусть новенькая. Говорит, что не белоручка. Вот и проверим, — выкрикивает Дайра.

И чего ей всё неймется?

— Я работы не боюсь. — смело отзываюсь я.

— А чего ты боишься? — с ядовитой усмешкой интересуется Дайра.

— Ядовитых людей, например.

Девчонки хохочут, а блондинка злится. Ну, сама виновата.

Поднимаюсь из-за стола и начинаю собирать тарелки. Сначала свою, потом Талы, затем следующую и ещё одну. Когда доходит очередь до Дайры, в палец тут же входит что-то острое. Отдёрнув, вижу алую капельку крови и тут же кладу палец в рот.

— Надо быть внимательнее, — усмехается Дайра, показывая вилку.

Так значит? Хочет войны, когда я и так на пределе?

Сжимаю кулаки, готовясь высказать всё, что на уме, но тут вдруг Тала встает из-за стола, кидает на Дайру неодобрительный взгляд, а следом за ней повторяют и другие.

— Чего вы? Пальцы, что ли, никогда случайно не прокалывали? — возмущается блондинка.

— Это чересчур, Дайра. Она хоть из знати, но теперь такая же, как мы. А значит, семья, — говорит Тала.

И, на моё удивление, девчонки поддерживают ее. Берут свою посуду и сами несут к раздаточному столу.

Семья?

Это слово катается в мыслях, пока мы командой намываем тарелки и метём полы. Моя семья выкинула меня на улицу, а едва знакомые девушки решили разделить мой труд, хотя ещё недавно принимали в штыки.