Словно зачарованная я смотрела в синие глаза, на дне которых поблёскивали золотистые искорки. Может, это отражались огни парка или луна... но зрелище оказалось волшебным. Просто чарующим.

Принц скользнул большим пальцем по моей щеке, и внутри вдруг заструился жар. Губы опалило предвкушением поцелуя. К чёрту бабку Эллен! Сейчас, глядя в лицо мужчины, я забыла и о ней, и о синей эльфийке. Остались лишь мы здесь вдвоём.

И расстояние между нами, что медленно, томительно медленно сокращалось...

Нортен внезапно моргнул, разрушая очарование. Отстранился, облизав губы. Я не сводила взгляда ни с них, ни с языка этого удивительно красивого мужчины, который находился под воздействием чар Миоли.

Эта мысль отрезвила. Внутренний оптимист кричал, что Миоли унесла свои чары с собой и сейчас во всю использует их на мужчинах моего мира, но я запретила ему высказываться.

Принц не стал целовать меня. На миг показалось, в его взгляде промелькнула неловкость, словно бы извинение. А после он выдал фразу, от которой меня бросило в жар.

– Нужно возвращаться, ещё немного помелькать перед королевой. А ночью, надеюсь, ты мне всё-таки расскажешь, что произошло восьмого цветня.

11. 11

Ночью? Так мне не показалось, он строит планы на ночь?!

Целовать, значит, не стал, а ночью – приходи, пошалим?

Принцы. Р-р-р!

Очарование схлынуло, в душе поднялась злость. Все мужчины одинаковы!

– Больше не топчи мне ноги, пожалуйста, – усмехнулся сьен Нортен, отнимая у меня очередной инструмент для отваживания.

Бабка небось тоже по головке не погладит. Сама-то никаких условий не создала: чеснок не применяй, топтаться по принцу не смей, ну как в такой обстановке работать?!

Больше нам с принцем поговорить не довелось. Сначала его оттеснила королева, сообщив, что «украдёт у меня своего сына на пару слов». После она, похоже, внедрила таки его в эльфийскую делегацию, там и невестушка взяла в оборот.

А я, хоть и была на взводе, постаралась выдохнуть и получить удовольствие. Ну когда ещё удастся попасть на самый настоящий бал? Тем более, тело прекрасно умело танцевать все эти мазурки с менуэтами – не то что моё собственное.

Эльфов наоборот, старалась обходить. Здесь и без них было предостаточно приятных мужчин. Почему в нашем мире их днём с огнём не найти? Наверное, королей не хватает, которые собирали бы у себя весь цвет нации.

Бахтияр присматривал за мной, я – за сестрой, которая, наверное, танцев пять подарила темноволосому кузену эльфийского принца, и танца три – самому эльфийскому наследнику.

Меня тоже приглашали, но похоже, флёр Миоли уже терял силу. Во всяком случае, особенной влюблённости я не ощущала, скорее учтивое любопытство. Ну и весёлые смешки, когда мне доводилось сказануть что-нибудь неожиданное. Как я ни пыталась сдерживаться.

Каждый раз глядя на застывшего у колонны Бахтияра, я с сожалением вспоминала наши с ним тренировочные танцы. В какие-то моменты казалось, и у него в глазах мелькала некая грусть... только я понятия не имела, что тому причиной.

Скорее всего, рабское положение. Мало приятного стоять столбом, не имея возможности ни присесть, ни поесть, на чужом празднике жизни.

Интересно, если я его приглашу, будет ли это основанием для принца отказаться на мне жениться?

Скорее для бабки раскроить мне голову лопатой. Причём не уверена, что в этом мире. На драгоценную Миоли она вряд ли покусится, а вот на меня, бедную...

Милена раскраснелась и казалась счастливой, и я представляла, что и моя сестрёнка могла бы вот так же счастливо жить.

Принц всё же вырвался ещё разок потанцевать со мной, а также с ней. Напомнил, что ночью придёт за мной. И снова растворился в толпе заинтересованных в его обществе подданных.