- Раз так, она хочет побыть одна. – Белита закатила глаза. – Хватит об этом думать, в конце концов… надо будет – позвонит.

- Мне кажется, я ей платье порвал. – Штайнер печально опустил взгляд. – Не знаю, что на меня нашло.

- Боже, ну порвал и порвал, у нее этих платьев целый шкаф, и все покупал ты. – Девушка нахмурилась. – Ты сам сказал, она падала. Лучше было дать ей упасть?

- Она падала, потому что я поволок её к лестнице. – Мужчина нахмурился. – Сперва пропала куда-то, ни сказав ни слова, выключила телефон. Теперь отказывается от еды, и на работе… сама знаешь, что на работе. У меня сдали нервы. Но спускать все раздражение на Эмму было низко.

- Не хочет есть – пусть не ест, хватит с ней носится как с ребенком. Ей-богу, она не маленькая, ты сам говорил. А теперь это говорю я, хотя не должна бы. Ты шикарно готовишь, сами съедим. – Кин вздохнула. – Серьезно, я бы подумала, что ты повар. Не пропадет.

- Да плевать мне, пропадет или нет. – Нейт сузил глаза. – У нее инвалидность, Бел. Если она не будет есть, совсем зачахнет. Я этого не хочу. Нет, не так, я не позволю этому случиться. Она мне…

- Как сестра, да-да, я знаю. Ты сказал это уже раз десять. Но твоей «сестре» двадцать два года. – Девушка с раздражением повернулась на другой бок и зажмурилась. – Двадцать два. Почаще себе об этом напоминай, и станет легче. Я думаю, она не ест из-за стресса. Это пройдет. Или внимание к себе привлекает. Тогда, опять же, чем меньше ты будешь обращать на это внимание, тем быстрее она перестанет так себя вести. Давай спать уже, завтра вставать рано. Спокойной ночи.

Штайнер медленно выдохнул. Точно, ей же двадцать два. Он словно слышал эту цифру впервые, казалось, что с шестнадцати лет Фастер не менялась. Словно застыла в том возрасте, и года были над ней не властны. Когда успело пройти столько времени? Она на самом деле совершеннолетняя? Серьезно?

Необычайно сложно было сейчас осознавать тот факт, что они с Бел одногодки. Белита – взрослая, сформировавшая женщина. Женщина, и сразу понятно, что она старше двадцати. В ней чувствовалась стать, и все подростковое, наверно, осталось в ее прошлом. Как и у обычных людей, только не у Эммы. Эмма словно не росла. Так же наивно, широко на него смотрела, когда он подходил близко. Так же громко, по-детски смеялась, когда слышала шутки. И совсем по-детски радовалась, когда курьеры привозили ей заказы новых тканей.

И ей двадцать два? Правда что ли?

Нейтан вздохнул, затем тихо поднялся с кровати. Да хоть тридцать, хоть сорок, все равно его младшая сестра. Порвал ей платье сегодня, даже если случайно. Напугал. Выплеснул раздражение. Что бы там ни было, так поступать нельзя. Нельзя, и все тут.

Он медленно завязывал халат. Два пристальных, солнечных глаза во тьме за ним наблюдали, однако, Бел ничего не сказала. Скрипнула зубами, и вновь перевернулась на другой бок. Что тут сказать?

Медленно вышел из спальни. Темно. На кухне ничего не гремело, и внизу, казалось, не горел свет. Легла спать в гостиной? Можно было бы догадаться. С очередным тяжелым вздохом Штайнер спустился вниз. Посмотрел по сторонам, затем заглянул в гостиную, и тихо прошел внутрь.

Хрупкое тело лежало на диване лицом к спинке, поджав ноги. Нейт в очередной раз вздохнул, покачал головой. Должно быть, злиться на него, не хочет видеть. Да и вообще… после всего было бы странно, если бы она хотела видеть. Лежит тут. Должно быть, ей одиноко. «Эмма» - тихо сказал молодой человек, подойдя вплотную. Никакой реакции. Спит, устала, целый день прогулки на больных ногах утомляет. Волосы разметались по плоской подушке, пара прядей свисало вниз. Мужчина попытался нагнуться, чтобы посмотреть ей в лицо, однако, тут же себя одернул. Вдруг проснется? Разбудит еще. Ни к чему хорошему это не приведет.