– Прости, милая. Но мы на этот раз все же оказались слабее, – легко признал свое поражение Дима.

– Но так все равно нечестно! Их было трое, а нас двое! – Зайка обличительно ткнула пальцем в нашу сторону, забыв, что была совсем не против такого расклада на старте.

– Что есть, то есть, – согласился с ней Якушев и перешел на шепот (Впрочем, нам было слышно каждое его слово. Уверена, что специально): – Но на самом деле их команде было тяжелее вдвойне, потому что Даша все время путала карты. – Зайка понимающе хихикнула, а я невольно насупилась. Подумаешь, пару раз перепутала желтое с красным. Чего сразу цепляться-то, а? – Так что давай не будем расстраивать наших друзей, – все тем же шепотом попросил Дима у дочки.

– Хорошо, пап, – согласилась она без промедления.

И хотя Якушев в очередной раз представил меня не в самом лучшем свете, но в этот раз я была совсем не против послужить благой цели.

На душе было как-то легко и радостно. А потому на обратном пути домой, спускаясь по склону, я позволила себе немного расслабиться и даже непринужденно поболтать с Якушевым, обмениваясь периодически безобидными колкостями и подначками, словно старые добрые друзья.

В этом-то и заключалась моя главная ошибка…

Болтая с Якушевым, я перестала тщательно следить за дорогой и, споткнувшись на очередном камне, торчащим из-под земли, рухнула вниз, разбивая в кровь коленки.

Вот же черт!

– Мама, мамочка! У тебя кровь! – первой бросилась ко мне Есения.

Степка появился тут же, следом за сестрой, и без лишних слов принялся осматривать рану, не давая и намека на то, что напуган. Но стоило ему лишь попытаться выпрямить мою ногу, как ее пронзило резкой болью, а с губ сорвалось низкое шипение.

– Тише, тише, – послышался успокаивающий голос Якушева совсем рядом. – Без резких движений, аккуратно, – приговаривал он, принимая мою конечность из Степкиных рук, словно эстафетную палочку и оттесняя его в сторону, а затем невесомо ощупал голеностоп. – Ну как же ты так неосторожно, Кораблик? Даже на суше рифы нашла…

– С-сш-ш-ш, – втянула я воздух сквозь зубы. – Тебе не кажется, что сейчас твои шуточки слегка неуместны?

– Не кажется, – обрубил он, глянув в сторону напуганных детей, и снова вернулся к осмотру, чтобы вскоре вынести вердикт: – Обычное растяжение, ничего суперопасного. Но нам нужно поскорее спуститься к домикам, чтобы приложить лед. Иначе может быть отек.

Он все еще держал в руках мою ногу и невесомо поглаживал ее большим пальцем. Неосознанное механическое действие. Но моему изголодавшемуся по ласке телу хватило и этого. Мурашки побежали по позвоночнику, а жар прильнул к щекам. Я все еще чувствовала боль, но она была где-то там, на периферии. На первый план выступили совершенно иные ощущения, неожиданно вызванные теплом чужого касания.

– И откуда ты все это знаешь? Ты что, врач? – раздраженно спросила я, стараясь скрыть смущение.

Злиться на Якушева казалось таким естественным. Хотя именно в этот конкретный раз он был совершенно ни в чем не виноват. Ни в том, что я оступилась и растянула сухожилие, и уж тем более ни в том, что я так странно среагировала на его прикосновение.

– Нет, я преподаватель, но с техникой оказания первой медицинской помощи при растяжении знаком не понаслышке.

– Ты преподаватель? – я едва не подавилась воздухом! – Ты? – повторила свой вопрос и, после короткого кивка-подтверждения от Якушева, заливисто рассмеялась, неприлично запрокинув голову назад.

– Ну, похоже, тебе уже легче, – усмехнулся он, осторожно опуская мою ногу на землю.