- Да будет свет! И вода, конечно же!

Сложила грязные тарелки в раковину и вернулась обратно к сковороде. Перевернула котлеты, проверила на соль картофель, нашла толкушку и ковшик, в котором можно подогреть сливки. Решила добавить в пюре кусочек сыра, для пикантности и, когда повернулась к холодильнику… обомлела. Из крана как из брандспойта било тридцать три струи, не считая мелких брызг. Вода давно перелилась через раковину на пол, на котором как по озерной глади грустно плавала записка Федора. Он просил гулять, но не косплеить сцену из Титаника! А что сделала я?

Боже, и впрямь, что же я сделала?!

Я кинулась к крану и принялась что-то крутить, но напор не стал меньше. И это даже не было главной проблемой, потому что, судя по количеству воды, прибывала она не только из раковины. Распахнув дверку внизу, с ужасом сглотнула: прорвало трубу, и оказалось, что сильный напор только часть этой гигантской жопы. Самый копчик.

Хорошо, что вода холодная. Плохо, что она вообще есть. И так много. В Африке вон, люди от жажды умирают, а тут хоть упейся. Нервничая, я генерировала разную чушь, вместо того, чтобы спасать Федорово имущество.

Итак, что мы знаем о починке кранов? Приблизительно то же, что о ядерной физике и квантовой механике. То есть ни-хре-на.

Зато по трудам у меня была твердая пятерка, и на мытье полов нас натаскали как мышей на сыр. Я кинулась к кухонному полотенцу. Его размеров хватало только чтобы вытереть мои слезы. Но других, как не пыталась, не нашла. А потому сорвала со стола скатерть, и принялась вытирать лужу под ногами. Вот так гораздо лучше, и пускай новое озеро набежало быстро, теперь я знала, что делать.

Собирать и выжимать. Собирать и выжимать. И так до вечера, пока Федор не вернется и лично не грохнет меня.

Вытерла мокрой рукой пот со лба и с ужасом увидела на ладони зеленые следы. Черт, там же еще маска. И патчи, будь они не ладны. Но сдернуть их с кожи помешал страшный нечеловеческий вой. Сработали какие-то датчики, и квартиру наполнил тонкий протяжный ультразвук. Я крутила головой, чтобы понять, откуда точно пищит, и что послужило причиной. Лучше бы дальше мыла полы. Потому что если с потопом я как-то могла справиться, то пожар мне уже не одолеть. От сковороды на плите валил густой тяжелый дым, а нежный аромат жареного мяса затмила вонь. Просто вонь, без романтических эпитетов.

Я кинулась к печке и вырубила комфорку. Резко, будто плита передо мной в чем-то виновата, била пальцами по панели, чтобы уж наверняка все. Вместо котлеток меня ждали обуглившиеся коврижки, черные и скукоженные. Вода в картошке давно выкипела, а дно кастрюли покрылось черным слоем копоти.

Сирена голосила.

Я голосила вместе с ней.

Но, наконец, взяла себя в руки и пошла в атаку. Один на один с долбанным смесителем.

Огонь выключила, еду выкину позже, посуду помою, воды слава богу теперь хоть залейся. С сигнализацией что делать - не ясно, так что пускай верещит себе, пока соседи сами не наберут Федора. Мне оставалось уладить проблемы с трубой. Стянула с себя футболку и плотным жгутом перевязала ту часть, откуда хлестало. Напор стал ощутимо меньше, но не пропал. Уже хорошо. Теперь можно вычерпывать воду с пола, используя красивую когда-то скатерть.

Я опустилась на четвереньки и именно с этого ракурса увидела, как из коридора в мою сторону двинулись лакированные ботинки. Подняла голову выше: джинсы, тонкий свитер и борода.

- Ну, здравствуй, Шрек, - Федор внимательно вглядывался в мое зеленое лицо. В голосе ни ноты удивления. Он говорил тихо, но так, что каждое слово проникало под кожу: - Господи, лучше бы ты к своему женишку поехала на поезде. Так бы мы точно не встретились.