Сознавая, что она везде, кроме арены цирка, смотрится как инородное тело, Вася честно пыталась себя приглушить; несколько лет она экспериментировала с цветом волос, красила свои рыжие от природы волосы в сдержанный русый цвет, и в сексапильный блондинистый, и в роковой черный, но выглядело это неубедительно, так, словно бы Васе прикрутили скальп какой-то другой девушки – блондинки, брюнетки, русоволосой, и сказали так с чужим и ходить.

Еще одной бедой, как считала Вася, были веснушки. Не то чтобы они ее портили, но точно выделяли из толпы. Вася даже мрачно шутила, что по такой верной примете ее гарантированно опознают в случае совершения какого-нибудь преступления. Любой очевидец укажет на нее: была тут такая конопатая! И разыскную собаку не надо пускать по следу – Васю и так найдут. Она сводила веснушки всеми возможными средствами, но те упорно проявлялись вновь, словно бы навсегда впечатались в ее сущность. «Нет, ну вы опять?» – вопрошала Вася, увидев, что на еще вчерашней белой, как у всех нормальных девушек, коже снова выступили ненавистные конопушки.

Но вот однажды подруга Оля сказала Васе, что зря она так старается: это твое своеобразие, Вася, зачем от него отказываться?! И Вася оставила отчаянные попытки приглушить себя, и решила принимать себя такой, какая есть, какой, собственно, и создала ее природа. Она вернула свой естественный цвет волос – цвет разбушевавшегося пожара или разгулявшейся осени, перестала приглаживать непослушные, кудрявые волосы, махнула рукой на веснушки и разрешила себе носить ту одежду, которая ей нравилась (а кому не нравится, просто проходим мимо!).

Невысокая, тоненькая Вася – рыжая грива волос, зеленые глаза, какие чаще случаются у кошек, чем у людей, дополненные смешинками и янтарными крапинками, и вздернутый нос. К ее сегодняшнему выходу на сцену добавьте красное пальто с зелеными аппликациями, оранжевую сумку-баул, на дне которой покоились лотерейные билеты, сулившие потенциальный выигрыш, слегка безумный зонтик в разноцветную полоску, вот и будет вам портрет Васи Колокольцевой. Здрасте, я – Вася, я – то еще чудо чудное, диво дивное, не без отдельных заскоков и бзиков, но в целом, как уже прозвучало, девушка славная (ну это если вы человек вежливый и барышню двадцати девяти лет называете девушкой).

Итак, сегодня, как и вчера, Вася выступала в яркой палитре; цвет пальто, пестрая сумка, рыжие волосы – все вместе создавало впечатление взрыва на фабрике лакокрасочных изделий или взбесившейся и умножившейся до ста цветов и вдобавок заполнившей собою весь мир радуги. Надо сказать, что в случае Васи эта внешняя яркость соответствовала ее темпераменту и взрывному характеру. Недаром говорят, что наш характер – это наша судьба; характер этой девушки, которую в школе звали Вася- беда, действительно определял ее судьбу. Вася обладала странной способностью попадать в разные неприятные истории. Ее бывший муж даже как-то сказал, что она «не девушка, а тридцать три несчастья». Но при этом Васе была присуща вторая особенность, отчасти компенсирующая первую, – способность смотреть на происходящее с оптимизмом.

И вот эта яркая нездешняя пирога плыла по серому, захваченному в плен поздней осени городу, по унылым улицам, чтобы в итоге причалить к одному городскому музею, в котором работала ее лучшая подруга Ольга Петрова. Вася давно собиралась проведать Олю и посмотреть музей, о котором подруга ей столько рассказывала. Тем более что музей-то был странный, как, впрочем, и сама Петрова.