И она честно постаралась следовать этой установке. Как быть с тем, что Толя женится и она теряет хорошего друга? Что ж, ну это же Толина свадьба, а не похороны. Хуже было бы, если бы Толик помер. Наверное… Тут Вася неуверенно вздохнула. Что работы нет – ну что-нибудь придумаем. Тем более что на днях состоится розыгрыш целых пяти лотерей, и может статься так, что выигрыш в какой-нибудь на раз решит все ее проблемы.

Вася прикупила еще билетов спортлото: десять билетов «Пять по пять» и «Вираж 84». В «Пять по пять» Вася выиграла двадцать рублей. Правда, вообще на билеты она потратила в сто раз больше. Мироздание удивило Колокольцеву своей черствостью, эти двадцать рублей вместо заказанных ею миллионов и тонн счастья казались какой-то издевкой. Мироздание не хотело ей помогать. Ну что ж, Вася вздохнула: ладно, придется прорываться самой!

А между тем вчера в новостях сообщили, что какой-то мужик из Саратова выиграл миллиард. Хорошо ему теперь там, наверное, в Саратове с миллиардом. Хотя с миллиардом будет неплохо в любом городе. А почему так – одному миллиард, а ей вот двадцать рублей? Есть в этом мире вообще справедливость или нет?

***

–Справедливости нет, – хмуро сказала Вася Оле, когда они встретились в кафе.

– И не говори, – легко согласилась Оля. – Справедливости нет.

Оля была печальна в унисон Васе.

Две грустные петербургские девушки сидели за столиком кофейни и, как фарами, перемигивались своей печалью.

Это была книга жалоб без предложений: а мужик из Саратова выиграл миллиард, а мне шиш, а мой друг Толя женится, и наш клуб бывших закрывается, и знаешь, мне жаль терять такого хорошего друга! А я вообще осталась без работы, и мой Новый год сломался.

Но по меньшей мере одна из этих девушек долго грустить не могла.

– Ладно, – махнула рукой Колокольцева, – как-нибудь устроится. Есть у меня одна идейка! А хочешь, я и тебе дело придумаю?

Оля, помня Васины авантюры и их сокрушительные провалы, вздрогнула:

– Спасибо, Васечка, не стоит, я как-нибудь сама. Иногда думаю, что, может, я просто неудачница?

Вася закатила глаза от ужаса:

– Нельзя так про себя говорить! Нужно внедрять в жизнь позитивное мышление. Кстати, давай я тебе подарю сертификат на посещение моего психолога. Сходи к ней, она дает дельные советы.

Но Оля, казалось, не слышала подругу. Она по-прежнему отчаянно переживала закрытие музея.

– Да не расстраивайся так, – вздохнула Вася. – Ну что, из-за одной дурацкой жалобы ваш музей схлопнется?

Оля пожала плечами:

– Наш директор считает, что нас, наверное, прикроют. Ему в администрации сказали, что в двадцать первом веке такой анахронизм, как наш музей, никому не нужен. А тем более если есть жалоба!

– Тайный недоброжелатель, говоришь, написал? – Вася вспыхнула, как от спички. – Ну так я найду этого недоброжелателя и уши ему отрежу.

Подумав, она добавила:

– Или скальп сниму.

Оля удивленно посмотрела на подругу.

– А что? Зло должно быть наказано! – гневно отчеканила Вася – маленький рыжий Зорро. – Мне бы только узнать, кто эта таинственная личность.

– Да, я бы тоже хотела узнать, кому мы так помешали. Нет, я понимаю, двадцать первый век на дворе, технологии, интерактивные музеи, цифровизация! – вздохнула Оля. – Но ведь должно быть что-то живое, настоящее.

Вася с сочувствием посмотрела на Олю. При всей любви к подруге она иногда считала, что Оле не двадцать восемь, а сто пятьдесят восемь лет.

Чтобы как-то взбодрить подругу, Вася метнулась к прилавку и вернулась с удвоенной порцией пирожных – ты ешь, Оля, ешь.

Но даже превосходные эклеры не могли развеять ее грусть. Оля вздыхала и смотрела за окно, где, как назло, было серо, промозгло и печально.