Тем не менее моя помолвка вбила огромный клин между мной и моей семьей, особенно отцом. Он бесконечно втолковывал мне, какую огромную ошибку я вот-вот совершу. Наконец он понял, что никакими словами меня не переубедить и что контролировать себя я не позволю, – и так рассердился, что не только отказался присутствовать на свадьбе, но и перестал общаться со мной. Он ясно дал понять, что не хочет иметь со мной ничего общего. На некоторое время я для него умерла.

Это было огромной потерей, потому что я обожала своего отца и знала, что он меня тоже обожает. До тех пор он всегда был моим самым большим поклонником и поддерживал все мои начинания. Он был очень трудолюбивым. Часто уходил на работу до рассвета и возвращался с наступлением темноты, но ему хватило внимательности заметить, что я запоем читала обо всяких необычных явлениях, о медитации и духовности. Именно по этой причине он рассказал мне о Марджи. Фактически, когда я объявила, что приму участие в курсе медитации, если он тоже это сделает, он согласился, и мы медитировали вместе. Так что он не только познакомил меня с моим первым духовным учителем, но и разделил со мной этот опыт. Он не отмахнулся, не воспринял это упражнение как нечто странное; он был готов потратить время, чтобы практиковать вместе со мной.

Я надеялась, что пройдет время и отец смягчится – а может быть, даже познакомится с Тедом (что он в итоге и сделал). Я знала, что он беспокоится только о моем благополучии и потому делает все возможное, чтобы повлиять на меня. Однако мне все равно было тяжело, потому что причинить страдания отцу – это последнее, что я хотела бы сделать.

Меня саму прошлое Теда не беспокоило; значение имело лишь то, кем он был, когда мы встретились. Духовный рост был для меня важнее всего остального в жизни, и именно такой смысл я вкладывала в наши отношения. Я думала, что мы будем вместе на духовном пути. Я знала, что нашла свою вторую половинку. Некоторое время я продолжала в это верить.

Но все меняется. Мы переехали на Средний Запад, куда Тед получил направление из тюрьмы и где жили его родители. Он нашел там квалифицированную работу. Его рабочие дни были длинными, а город – скучным и холодным. Я жила вдали от друзей и семьи, но благодаря нашей с Тедом близости была счастлива, хотя само место мне не нравилось. Через год я нашла для него работу у моих друзей в солнечной Флориде. Теду удалось переделать направление, и мы переехали. Я действительно хотела, чтобы мы жили в красивом и теплом месте.

Пока Тед находился в тюрьме, ему удалось каким-то образом создать для себя духовный кокон в тех суровых условиях, и у него было много времени для работы над собой. Но, когда он вышел на свободу, появились такие отвлечения, как жизнь в реальном мире и попытки заработать деньги. Все это оказалось серьезным испытанием. Он был чрезвычайно ответственным, умел строго соблюдать дисциплину, но двенадцатичасовой рабочий день сделал свое дело: медитация, голодание и йога ушли в прошлое. Сияние, душевное спокойствие и чувство юмора, которые я когда-то нашла в нем, уже не были столь очевидными.

Тед был также талантливым музыкантом с удивительным голосом. Обычно музыка переносила его в беззаботный мир, но повседневная жизнь давалась нелегко.

Конечно, я недооценила глубину той травмы, какую наносит человеку четырехлетнее пребывание в тюрьме. Для восстановления требуется время. Я была как открытая книга, очень доверчивой; а Тед – скрытным, и это часто приводило к разногласиям. Мы очень отличались друг от друга – гораздо больше, чем я ожидала. Каким-то образом, вероятно из-за своих фантазий о «второй половинке», я ожидала, что мы будем воспринимать жизнь одинаково. Но мой внутренний мир не устраивал Теда, а я в его мире задыхалась. Со временем нам стало так трудно друг с другом, что мы не могли сделать даже что-то совсем обычное, не поссорившись, – например, сходить в кино. Постепенно радость и чувство близости ушли из наших отношений. Мы стали просто еще одной несчастной парой. Я очень расстраивалась из-за происходящего с нами, но все еще надеялась все исправить. То, что совсем недавно было таким красивым, захватывающим и чудесным, полностью исчезло. Этот восторг растворился – как и любой другой «приход», который я испытывала в своей жизни.