отвечать емутаким же откровенным взглядом: «Ну дава-а-ай, уже…»

Он снял брюки. А-а-а, держите меня семеро, и как его трусы до сих пор не порвались от такого напора? Хочу, хочу, хочу его! Закрыла глаза, упершись макушкой в кровать, прогнулась, приподнимая грудь:

— Ну Дени-и-ис…

И рвано охнула, когда на самый низ живота легли его ладони и большие пальцы с нажимом обвели промежность. Скользнула пятками по покрывалу, случайно задела ногой его руку.

— Чшш… Аккуратнее с ножками… — шепнул он, и в следующий миг прильнул губами к лобку.

Я не удержалась, подалась ему навстречу, а он наоборот, отпрянул и тихо рассмеялся. Подул на горячую плоть, словно желая охладить, но только ещё сильнее распалил.

— Денис , ну давай уже! Или я сейчас сама всё сделаю, дождёшься!

— Хорошая идея, кстати.

— Издеваешься?

— Нет, правда, интересно.

Этого я не ожидала и совершенно не была к такому готова. Напряглась, не зная как реагировать.

— Ну давай, — он взял мою руку, потянул вниз, — покажи, как ты это делаешь. Смелее. Это же всё равно, что о себе рассказать — родилась, училась, работаю… Хобби, любимый цвет, любимая книга… Любимая поза, эрогенные зоны...

Говорил и при этом ласкал меня моими же пальцами. Конечно, я знала себя и даже если бы очень хотела скрыть что-то — не смогла бы. Каждое прикосновение было как пёрышко по оголённому нерву: мучительно прекрасно и поэтому — невозможно отказать. Лёгкие нюансы: здесь чуть сильнее, здесь чуть правее… бестрее… в другом направлении… А когда, вымазывая влагу, в сердцевинку скользнул, наконец, его большой палец, я застонала от изнуряющего удовольствия. Не оргазм, но близко, на самом краешке. Ухватила его за запястье, потянула на себя, без слов прося войти сильнее, глубже… Но он замер вдруг.

— А может, сначала поеди́м? Ты приготовила что-нибудь на ужин?

— Чего?! — я аж голову подняла.

Он рассмеялся, шутник, блин! Над моим лобком, как из окопа, виднелись только его глаза полные такого любования, что я задрожала.

— Денис… я люблю тебя.

Шепнула и чуть не заплакала, снова откинувшись затылком на кровать. Ну что я за дура? Зачем я это… Смешная, маленькая девочка. Нашла время, нашла повод. Не удержалась, а теперь стыдно. Но если бы не сказала — сгорела бы, кажется, изнутри... Мягко спружинила кровать — это Денис прилёг рядом. Ладонь раненой руки опустилась мне на живот — тяжело, словно вбирая в этом прикосновении всю меня, сминала кожу, безмолвно рассказывая о чём-то очень важном, о чём не сказать словами… И ей так же безмолвно вто́рил его взгляд: такой… такой… как же это объяснить-то…

— Ты это… — я кашлянула, сгоняя хрипотцу неловкости, спасаясь от нахлынувшего вдруг непонятного страха, — смотри, чтобы шов снова не пополз…

Он уткнулся носом мне в висок, закопался лицом в размётанные волосы:

— Мила-а-аха… Если б ты только могла понять…

— Не хочу ничего понимать! — перебила я его, словно боясь услышать что-то, к чему не готова, на что не знаю, как отвечать. — Тебя хочу, немедленно! Сверху хочу быть, ты же любишь так? — Мягко надавила, предлагая ему откинуться на спину. — Только ты командуй, я же, как бы, ни разу ещё…

Но Денис не дался. Снова скользнул ладонью по животу и ниже, погружая в меня сразу несколько пальцев.

— Глупышка ты. Я же сейчас как пацан прыщавый — только залезешь на меня, и сразу кончу. Не пойдё-ё-ёт… Я хочу, чтобы сначала ты, — склонился к моей груди, обвёл языком ореолу, пощекотал верхушечку и спустился чуть ниже, на рёбра. — Чтоб у тебя ноги дрожали, и голова кружилась, — покрыл игривой щекоткой губ мой вздрагивающий от предвкушения пупок и снова пополз ниже. — Чтоб стонала до хрипоты…