Прислужницы богов освещали путь входящим.

Вблизи входа на постаменте из чёрного камня нёс караул крылатый змей с выпущенными острыми когтями. Он стоял там в качестве предупреждения о низких и недостойных помыслах.

Служители считают, скверне в храме не место.

Тихо переговариваясь, несколько посетителей поднялись по лестнице в храм. Прежде чем войти, мужчина с женщиной посторонились, пропуская выходящую из храма женщину с милым карапузом на руках.

Докатились. Теперь я обращаю внимание на детей.

— Чего застыла, Висандра? Давай проходи. Мы ведь за этим сюда пришли, — потянула меня за рукав Олиша. — Похоже, у них там сегодня приёмный день.

— В храмах всегда приёмный день, — поправил её Болдрик, старший отряда.

— Ты что-нибудь слышала, Висандра? — задрала нос Олиша.

Она ох как не любила, когда её поправляли.

— Не понимаю, о чём ты, — со смешком поддержала я подругу.

Взявшись за руки, мы резво двинули к главному входу.

Храм встретил нас полумраком и прихожанами. Они с блаженным видом стояли полукругом напротив статуи Мудрейшего. Их губы самозабвенно беззвучно шевелились, облекая в слова сокровенные просьбы. При этом сами они пялились на полуголый, из белоснежного камня, торс бога, с превосходно развитой мускулатурой.

Остальное пространство в храме было отдано под статуи других богов. Там особой очереди не наблюдалась. Исключением была старушка, мурлыкающая песенку себе под нос. Она смахивала пыль со статуи Сибиллы — богини удачи и прозорливости.

Никому не мешая, минуя гостевой зал, мы с подругой свернули в коридор, ведущий в кабинет-келью главного жреца. Заметив наше возмутительное до безобразия поведение, скучающие на дежурстве прислужники резво засеменили к нам.

Пришлось поднажать.

Цокая по мраморному полу высоченными каблуками, я едва ли не как на аркане тащила Олишу за собой. Двое крепких парней из нашего сопровождения с восхищением смотрели на меня. Не отставая.

Заприметив беготню, прихожане возмущённо загалдели. Равнодушно посмотрев на них, я остановилась и громко обратилась к народу:

— Говорят, сегодня божественная связь с Мудрейшим ожидается! Кто последний в очереди на аудиенцию к нему? Куда записываться?

Встревоженная толпа быстро среагировала и окружила наших преследователей.

— Я с самого утра здесь к Мудрейшему взываю! Запишите меня первым на встречу с ним!

Стоящая позади прыткого мужика товарка принялась расталкивать прихожан локтями, подбираясь ближе к храмовникам:

— Не лезьте вперёд очереди! Я каждый день сюда прихожу, надеюсь на милость Мудрейшего! Сколько добра в храм снесла, не пересчитать!

— Успокойтесь, — поднял руки щупленький храмовник. — Не слушайте девушку! Она заблудшая душа, которая сама не ведает, что несёт! Мудрейший общается только с избранными!

— Чем мы хуже них? — возмутились в толпе.

— Вы не давали священных обетов.

— Не проходили обряд посвящения. Не устанавливали связь с богами, — распинались перед народом храмовники.

— Неплохо жрецы устроились. С богами общаются, с честных людей земные жертвы взимают. Пускай и мой сын идёт в жрецы! К кому обратиться? — спросил с хитрющим лицом упитанный дедуля.

— У тебя-то и детей нет, дурень! — толкнула его в плечо торговка.

— Появятся! Я много чего ещё ого-го! — пихнул её в ответ прыткий старикашка, и тётка спиной отлетела к статуе. — Прости. Не рассчитал силу удара.

— Извиняйся перед своей каргой! За меня тебя Мудрейший накажет!

Не знаю, каким образом налажена божественная связь, но вопли торговки были услышаны.

— Я не позволю бить при мне женщин! — вскричал тощий парнишка и кинулся с кулаками на старика.