Но в остальном человек, смотрящий на меня из глубин амальгамы, был мне совершенно незнаком. Хотя, ради правды, выглядел он куда симпатичнее, чем прежний я. Как минимум – мужественнее. Не то чтобы тот я был совсем дохляк и страхолюд, но до того, каким стал, не дотягивал точно. Я раньше если и был супермен, то сильно на минималках. И то только в собственных глазах, после седьмого-восьмого шота.

Плюс мне годков сбросили, на исходные тридцать с приличным хвостиком новый я не тянул. Двадцать три – двадцать пять, больше никак не дашь.

И это, пожалуй, было почище, чем прочие странности, включая новое имя. Ко всему остальному худо-бедно можно было подобрать хоть какое-то логическое обоснование, к новой внешности и возрасту – нет. Никак. Хоть разорвись!

– Чего застыл? – остановилась Инна, глянула на меня и топнула ножкой. – Что опять?

– Сама посмотри, – мотнул я головой в сторону зеркала. – Очень удивишься, как мне кажется!

Так оно и вышло. Девушка, глянув на себя, на мгновение застыла, потом ощупала лицо, словно не веря тому, что видит, а затем побледнела и тихонько взвизгнула.

– Что, родная, офигела? – похлопал я ее по плечу. – Не отвечай, это риторический вопрос. Но во всей этой ерунде есть один большой плюс.

– Какой? – жалобно всхлипнула Инна. – То, что я до хрена денег в пластику лица полгода назад зря ухнула, а сиськи делать не стала?

– Хм, – озадачился я. – Поясни.

– Лицо накрылось, а они какие были, такие и остались. Считай, сэкономила. Только это очень сомнительная радость!

– Нет, я о другом. Мы теперь точно знаем, что это не реалити-шоу. Ни одна телекомпания так заморачиваться точно не станет, больно велики расходы, сначала производственные, а после судебные. Хотя, с другой стороны, все еще сильнее запуталось. Ладно лицо, но как они мне рост прибавили? Такое же в принципе невозможно!

– Не скажи, – возразила моя спутница, тыкая пальцем сначала в свою щеку, а потом в мою. – Мне знающие люди говорили, что в Корее вроде даже такие штуки навострились делать. Они вообще в плане косметологии и пластической хирургии впереди планеты всей идут. Но в целом ты прав, такие деньги в проект с ноунеймами вроде тебя ни один продюсер вбахивать не станет.

А ты, можно подумать, не ноунейм? Хотя… Может, останься у нее прежнее лицо, я бы ее узнал. Гонору у девочки много, самоуверенности тоже хоть отбавляй, плюс это ее «мне только один звонок нужен». Кто знает, кем она была раньше?

– Пошли, – потянул я ее за собой, – даже побежали. Нам нужны ответы на вопросы, а времени до момента икс всего ничего осталось. Пара минут, не больше.

Коридор закончился площадкой, с одной стороны которой располагалась винтовая лестница с широкими мраморными ступеньками, а с другой лифт. Причем не какой-то суперсовременный, скоростной и зеркальный, а опять-таки в стиле ретро, с двойными дверцами, которые надо открывать руками. Первые – металлические, красивые, с ажурными решетками, вторые – деревянные. Я похожий видел года два назад в Вене, причем тоже в отеле. Как его… «Карлсхофф», что ли? Шницеля там еще вкусные в ресторане были, с хрустящей корочкой.

Но главное не это. Судя по звукам, доносящимся из лестничного пролета, там, внизу, похоже, на самом деле находились люди, и это подтверждало то, что мне поведала Инна. Не то чтобы я сомневался в ее словах, но как-то привык за годы никому, кроме себя, не верить. А значит, мы на самом деле вот-вот опоздаем на пресловутое собрание, что может выйти боком. Чем больше странностей, тем выше вероятность того, что слова мужика, напугавшего мою новую знакомую, являются чистой правдой.