– Блин, сочувствую, – протянула моя напарница. – А ребят во что переодели? Надеюсь, что-то похуже этого?

– Да если бы, – хмуро ответила официантка. – Ребят, как и обещано, на другие работы припахали. Почище.

– Например? – мигом уточнил Инна. – В самом деле на входе стоять и чемоданы таскать?

– Вроде как да. С нами деталями никто не делился. То ли рожей не вышли, то ли просто не положено.

– Готовит-то кто? – наконец вклинился в разговор я. – Вы разносите, парни кто где, а за плитой кто? И сразу – я Артем, это Инна.

– Регина, – глянув в ту сторону, где находилась кухня, представилась девушка. – Готовят повара, но откуда они взялись – понятия не имею. Тут вообще мистика какая-то.

– Даже на фоне всего происходящего? – добавив в голос изумления, произнес я.

– Выходит, что так, – как мне показалось, чуть оттаяв, более открыто ответила официантка. – Мы когда в кухню пришли, там тишина стояла, свет приглушенный, и – ни души. Потом заявилась какая-то тетка в возрасте, раздала пакеты с одеждой, мол, переодевайтесь. Что интересно – в размеры попали идеально, у всех. Мы в какой-то подсобке переоделись, выходим – а на кухне жизнь ключом бьет! Шум, гам, кастрюли кипят, мужик какой-то усатый на всех орет, частично на нашем языке, частично на итальянском. «Кель дьяболо, идиоты!»

Последняя фраза прозвучала весьма забавно, мы даже рассмеялись.

– Откуда они все взялись за пять минут, как такое возможно – никто не понял. Но нас Антонио к работе приставил мигом. Извиняюсь – маэстро Антонио. Он так велел себя называть.

– А вы? – заинтересованно уточнил Иван.

– Мы слушаемся. Все же шеф-повар.

– И много там народа, кроме этого тирана? – уточнил я.

– Еще два су-шефа и на подхвате трое. – Регина сунула поднос под мышку. – Все, я пошла, а то маэстро Антонио снова на меня орать станет. Через пару минут суп вам принесу.

– Забавно, – проводив ее взглядом, заметил я. – Хотя чего-то такого и ожидал. Уверен, что тетка в возрасте местная кладовщица. Ну или как в отелях такая должность называется? Думаю, именно ее наш Цербер имел в виду, когда говорил о том, что со временем мы получим допуск в специальные помещения.

Сказал – и мигом пожалел. Вот кто меня за язык тянул? Ну как прозвище приживется, рано или поздно весть о нем дойдет до Аристарха Лаврентьевича, а уж он точно доберется до того, кто его придумал. Причем, уверен, поиски будут недолги, найдется тот, кто ради лишнего плюсика на доске меня ему от чистой души вложит.

– Цербер, – хохотнул Иван. – Годно! Мне нравится.

– В самом деле неплохо, – похвалила меня и напарница. – Вроде тихоня, а язык-то острый.

И длинный. Надо бы его прищемить. Сто раз ведь по молодости обжигался на том, что мало слушал и много говорил.

Суп, который принесла Регина, оказался весьма неплох, как, кстати, и шницель с капустным салатом. Одно плохо – не задерживалась она особо у наших столиков, расставляла на них тарелки и сразу убегала. А у меня ведь еще кое-какие вопросы остались.

И только когда она перед нами поставила по кружке с компотом, то после вытерла лоб и устало сообщила:

– Никогда бы не подумала, что подносы с едой носить так хлопотно. Когда в институте училась, в столовой ими пользовалась и все нормально было. Тут же прямо ад какой-то из-за Джованни, чтоб у него хрен отсох насовсем.

– А Джованни кто? – уточнил я.

– Су-шеф, – поморщилась девушка. – Помощник маэстро. Вредный, собака сутулая, до крайности. Не дай бог суп чуть колыхнется и края тарелки испачкает или капля компота через край выльется, так он сразу еду в мусорку, после на меня наорет, поднос поменяет – и все по новой. И объясняет – мол, еда маэстро безупречна, и подача ее должна быть такой же. Даже если и не гостям, а всего лишь персоналу.