С другой стороны – есть хочется, в туалет тоже. Значит, я жив? И еще раз могу того… Этого…

Как же тут все сложно пока! Как не хватает минимальных, но при этом гарантированно верных исходных данных.

Инна же в это время возмущалась невероятно мизерным количеством предоставленной ей косметики, причем периодически переходя на весьма крепкие выражения. Из обрушившегося на меня потока сознания я усвоил то, что пещерные времена по сравнению с этим отелем – время роскоши. Там хоть зола была, которую можно использовать вместо туши для глаз.

Кстати, в нашем жилище обнаружилась еще одна вещь, которой до того тут не было – телефон. Здоровенный дисковый аппарат черного цвета, в который наши прадедушки и прабабушки, наверное, кричали: «Барышня, барышня!» Подняв трубку, я услышал гудок, что свидетельствовало о том, что при желании мы можем кому-то позвонить. Вот только кому? На деревню дедушке?

Потому я положил трубку обратно на металлические рогульки, и мы отправились обозревать свои владения.

Первый номер из тех, что готов принять гостя, оказался совсем рядом с нашей дверью. Поворот ключа, щелчок замка, и мы входим внутрь.

– По богатому, – оглядевшись, оценила убранство апартаментов Инна. – Впечатляет. Не президентский уровень, но немногим ниже по классу. Особенно на фоне того убожества, в котором мы с тобой проживаем.

– А ты бывала в президентских номерах?

– Довелось, – кивнула напарница. – Успела замуж за богатенького Буратинку сбегать ненадолго, тогда-то с серебра золотой ложкой икорки поела от души, в том числе и в вот таких хоромах.

Хорошее слово, подходит к местной обстановке. И еще – тут всего много. Позолоты, лепнины на потолке, красного дерева, атласа на диванах и креслах, света из огромных окон. Плюс в наличии кровать с балдахином, причем такого размера, что с нее может стартовать боевой вертолет.

– Чего ж развелась?

– М-м-м-м, а мы начали все-таки по душам разговоры вести? Тогда откровенность за откровенность – ты сам кем до смерти был?

– Да как тебе сказать. – Я подошел к ломберному столу на изогнутых ножках и провел пальцем по трубке старинного дискового телефона, явно приходящегося тому, что стоит у нас, близким родственником. – Пыли вроде нет.

– Не уходи от ответа.

– И не думал. Знаешь, наверное, лучше всего подойдет слово «кондотьер».

– Переведи. – Инна посмотрелась в зеркало, один вид которого вызывал из памяти слова вроде «барокко» и «ампир». Не уверен, что они относятся именно к зеркалам, по-моему, это архитектурные стили, но к конкретно этой красоте крайне подходят. – Не очень поняла.

– Так назывались командиры отрядов наемников в средневековой Италии. Они служили тем, кто больше заплатит, хотя, случалось, их временами и перекупали за еще большие деньги. А иногда они вовсе захватывали власть в городах-нанимателях и становились их повелителями.

– Так ты «дикий гусь»! – заулыбалась девушка. – То-то гляжу, замашки у тебя специфические, и смотришь на всех, как в оптический прицел. Теперь понятно.

– «Дикий гусь» – не очень верное определение, – поморщился я. – Сейчас же не Средние века? Да и не наемник я в чистом понимании данного понятия, поскольку с пистолетом не бегал, бедолагам разным головы не проламывал и даже боевую технику водить не умею. Просто я тот, который умеет собрать нужных специалистов для решения какой-то конкретной непростой задачи, а после координировать их работу от начала до конца. Да и в отставку я уже вышел. Не захотел довести дело до точки невозврата. Понимаешь, о чем я?

– Еще как, – подтвердила девушка. – Только, уж прости, похоже, что Рубикон свой ты перешел, коли тут оказался. Хотя, конечно, не исключен банальный несчастный случай.