Гостья заправила цветной локон за ухо, растерянно оглянулась и болезненно сморщилась, когда ее взгляд выцепил вазу с яблоками на барной стойке в углу, как будто уже откусила и ощутила жесткую кислоту плода больным зубом.

– Я бронировала полулюкс, – голос звучал натянутой до предела минорной струной.

– 130-й на третьем этаже, Анастасия Викторовна, лифт справа за баром, – Асе показалось, что портье ни разу не моргнул с тех пор, как остановил взгляд на ее персоне. Она вздрогнула, услышав номер.

– Как странно, – Ася снова откинула яркую прядку с носа.

«Артемий» – прочла она на бейдже. По одному имени без отчества обращаться ей было неудобно.

– Странно что здесь есть лифт? – портье приподнял одну бровь, – Он появился после реконструкции, когда надстроили еще четыре этажа. Когда вы здесь жили, он, конечно же, был без надобности.

– У меня была квартира номер 13 на втором этаже… – Ася сама не знала, зачем это сказала. Ей казалось, что этому моложавому портье с ледяным взглядом снайпера и так о ней все известно, – Я здесь… – она хотела соврать, что приехала в командировку, но не смогла.

– Навестить родные места, – закончил за нее портье и его тонкие губы тронула понимающая улыбка.

– И еще… – она снова не смогла закончить, потому что даже мысленно в ее голове это звучало бредом.

Артемий скоро кивнул.

– Избавиться хотите?

Ася кивнула.

– Я решила уехать. Но он не пропал никуда. Везде и всегда рядом. А потом, мне посоветовали это место. Говорят, один раз в год открываются двери…

– Четыре раза: в Велесову ночь, на святую Вальпургию, в сочельник, – поправил ее портье.

Ася насчитала «три» и почувствовала отчаяние.

– А как же…

– И на Купалу, – заметил испуг гости Артемий, – Вы прибыли вовремя.

– Бельтайн, Самайн, Йоль, – Ася блеснула эрудицией, на языке вертелся еще Имболк – но ей помнилось, что этот праздник колеса года где-то в конце зимы.

– И Лита в июне, – улыбнулся портье, – Когда Врата никто не сторожит, и они могут уйти. Сами или по принуждению.

Портье посмотрел сквозь стеклянные двери, через плечо Аси, и его взгляд озарился то ли сочувствием, то ли осуждением.

– Он там? – спросила Ася, не решаясь оглянуться.

Портье кивнул – на мокрой скамейке у входа сидел, ссутулившись, молодой парень в грязно-серой рубахе. Тусклые волосы прилипли к затылку, с левой стороны головы виднелась проломленная кость.

– Почти не изменился, – добавил он и положил на стойку ключи от номера, – Вы можете звать меня Арти, и да, я тоже жил в этом доме, когда он еще не был отелем.

– Вы что-то вроде привратника? – спросила женщина.

– Они называют меня Хранителем, – портье изобразил более дружелюбную улыбку и добавил, – Хотите кофе?

«Арти, хотя бы из плоти и крови», – с облегчением подумала Ася, соглашаясь на капучино. Она перенесла небольшую спортивную сумку на другое плечо и, поскальзывая набойками по кафельному полу, направилась в сторону лифта, оставив чемодан носильщику.

– А яблок? – послышалось ей. Она испуганно оглянулась, но портье уже отвернулся к кофейному аппарату. Теперь фруктовая ваза стояла прямо на ее пути. И если издалека яблоки манили румяными боками, то теперь они съежились и покоричневели. Ася уперла взгляд в пол и почти побежала по высокой мраморной лестнице. Она знала, что еще чуть-чуть и яблоки окончательно сгниют, наполняя зал сладким тошнотворным ароматом, а на мраморный пол из вазы посыпятся жирные желтые червяки.

***

– Анастасия Викторовна, какими судьбами?!

Ася невольно дернулась и остановилась. Из номера, прямо перед ней, как чертик из табакерки возник Федор Маркович, ее коллега по писательскому цеху и член «союза». Коридорный прошмыгнул мимо с ее чемоданом, пока Ася стояла столбом. Она совершенно не ожидала встретить здесь знакомого.