Но чтобы каждый «чувствовал за собой солидарный долг содействовать, поскольку позволяют его силы и средства, общему благу», нужно, чтобы человек уже с малолетства стал проникаться сознанием социальных обязанностей. Поэтому уже школа должна развивать в детях «главные добродетели общественной жизни, должна выдвигать важность воспитания для общества, тогда как до сих пор педагогика занималась лишь образованием индивида». Школа должна знакомить, поскольку позволяет развитие учащегося, с современной общественной жизнью, а вместе с тем развивать общественные чувства и наклонности, что лучше всего достигается при воспитании в обществе. «Человек должен быть воспитан для общества в обществе», чтобы чувствовать себя «живою частью целого». «Дети воспитываются для общества общею жизнью, одинаковыми нравами и привычками, т. е. общественной школой, которая должна подготовлять людей к общей жизни друг с другом». <…>

Социальные задачи школы ставят и соответственные требования учителю. «Уже много лет твержу я, – говорил Дистервег, – каждый учитель должен знать природу. Теперь я присоединяю к этому: каждый учитель должен быть социальным членом своей общины, т. е. каждый учитель, если он настоящий человек, должен всеми, находящимися в его распоряжении средствами содействовать, как материальному, так и идеальному благополучию своей общины». «Гуманные и социальные интересы всей общины должны сосредоточивать на себе внимание учителя и быть предметом его деятельности вне школы». Учитель должен точно знать окружающие его местность и население, должен хорошо продумать причины тех или иных, хороших или дурных явлений, должен, другими словами, говорит Дистервег, заняться «практически-социальным изучением всего окружающего». И это послужит не во вред, а на пользу его прямой педагогической работе, так как глубокое участие в общих человеческих интересах настолько же содействует непосредственной работе учителя, насколько помогает внутреннему освобождению, самостоятельности и мужеству мысли, нравственному подъему.

А именно это прежде всего и нужно учителю. «Истинный воспитатель, – говорил Дистервег, – знает на основании собственного интимнейшего опыта, что человек гораздо больше делает на основании того, что он есть, чем на основании того, что он знает. <…> Возбуждать и развивать чувства, делать их близкими и дорогими, пробуждать решимость к совершенствованию известных поступков, развивать характер может лишь тот, кто сам лично воплотил в жизнь эти духовные блага. Никто иной. <…> Отсюда и заповеди учителю: воспитай самого себя в широком смысле слова, и тогда ты станешь истинным воспитателем; стремись к собственному развитию и тогда, когда станешь работать над развитием других – и во время этой работы, и вне ее; пусть станет школой для тебя самого вся жизнь, каждое отношение и положение пускай дают тебе повод для саморазвития и самообразования. А если даже ты будешь говорить языком ангела, но не будешь идти неустанно вперед по пути все более свободного служения истине и добру, – ты будешь медью звенящей и кимвалом бряцающим». <…>

Диттес, бывший для Австрии тем же, чем Дистервег для Германии. Как и у Дистервега, и у Диттеса особенно интересна социально-педагогическая сторона его воззрений <…>.

И в своих статьях, и в речах Диттес с энтузиазмом говорит о социальной роли воспитания. <…> В воспитании Диттес в особенности ценит элемент общественности. Дети должны воспитываться совместно, говорит Диттес, чтобы взаимно влиять друг на друга, оживлять, подстрекать к движению вперед. Их не надо рано разлучать одних с другими, не нужно давать повода одним с презрением относиться к другим. Они должны подольше оставаться вместе в народных школах, которые должны стать «мастерскими человечества, где дети становятся людьми». <…>