– Я… – начинает Ева, но ее телефон в руке жужжит, и она бросает взгляд на экран. Поднимает голову, а потом, нахмурившись, снова смотрит на гаджет.

– Ева, я доберусь, – произношу. – Спасибо, – это уже ее отцу. – Я сама доеду.

– Саш! – восклицает Ева. – В твоей общаге пожар.

Я замираю, и мои глаза становятся огромными. Подскакиваю к обуви и быстро натягиваю свои кроссовки. Хватаю с вешалки куртку и пытаюсь натянуть. Но от нервозности постоянно роняю ее на пол.

Отец Евы поднимает ее и помогает мне наконец засунуть руки в рукава.

– Поехали, – сухо произносит он.

– Я с вами! – выкрикивает Ева и быстро прыгает в свои белые сникерсы.

Мы втроем выходим на улицу. В другой ситуации я бы сопротивлялась, чтобы Гордей Анатольевич вез меня, но сейчас я в таком состоянии, что мне плевать. Я и бегом побежала бы, только бы добраться до общежития и узнать, что с моими вещами. У меня нет возможности купить новые.

– Что там случилось? – спрашивает отец Еву, когда мы усаживаемся в его огромный джип. Заводит машину и выезжает со двора.

– Не знаю толком. Просто в чате со старостами парень на курс старше написал о том, что в первой общаге пожар, – отвечает подруга. Поворачивается лицом ко мне, и на ее лице появляется сочувственное выражение. – Все будет нормально, Саш. Не переживай. Ты же не одна.

Сморгнув набегающие слезы, благодарно киваю. А когда Ева отворачивается, сталкиваюсь взглядом с ее отцом в зеркале заднего вида. Он мрачный, но сейчас мне плевать на чувства этого мужчины. Я просто хочу как можно скорее добраться до места и понять, что делать дальше.

Мы мчим по городу и уже через полчаса оказываемся на месте.

Здание окружено студентами и пожарными машинами. Кто-то в халате, кто-то в шортах, футболке и тапочках, а кто-то одет по погоде.

Здание все еще тушат.

Я бросаюсь вперед, но отец подруги хватает меня за талию и оттягивает назад.

– Если там есть газ, может рвануть, – говорит он, удерживая меня в стальной хватке своих рук. – Побудь тут, я все узнаю.

Когда он отпускает меня, подруга обнимает за плечи, глядя на дым, который валит из трех окон.

– Это в кухне, – говорю, указывая на окна.

В горле клокочут рыдания, потому что кухня совсем рядом с моей комнатой. И почему именно на моем этаже произошел пожар?! Хотя какая разница? Пожар это в принципе плохо.

Гордей Анатольевич разговаривает с комендантом общежития, а потом возвращается к нам.

– Возгорание на кухне, – говорит он. – Кто-то решил покурить, пока готовил, но вспыхнула занавеска.

– Кто вообще вешает занавески на кухне? – фыркает Ева.

– Комнаты не пострадали, – продолжает ее отец, – но очень задымлены. Всех, кто живет на этом этаже, будут расселять по другим. Но мест на всех не хватит, общежитие почти под завязку.

– Саш! – выкрикивает кто-то, и я поворачиваю голову.

Навстречу мне бежит моя соседка по комнате, Оля. Она в одном халате и с полотенцем на голове. Оно норовит слететь с ее волос, но она придерживает махровую ткань руками.

– Что случилось?

– Ой, да кто-то не выключил газ, – говорит она взволнованно. – А потом кто-то другой попытался зажечь плиту. И вот, – она показывает на общежитие.

– А мои вещи?

– Вещи в порядке, комнаты не загорелись. Только все провонялось дымом. Слушай, я договорилась с девочками с первого этажа, они приютят меня на время, пока на нашем будут проветривать. Ты, может, поговори с комендантом, чтобы переселила тебя, пока еще есть место.

Согласно кивнув, бросаю взгляд на Еву и бегу к коменданту.

– Елизавета Петровна, – зову ее, и она поворачивается. Хмуро смотрит на меня. – А можно меня куда-то переселить?