– Я высажу вас у ворот, – слышу бархатный голос через какое-то время, и понимаю, что уснула. Почему-то сейчас мне нравится слышать то, как говорит отец подруги. Этот голос странным образом обволакивает и дарит какое-то ощущение спокойствия. – Мне надо уехать. Буду, скорее всего, утром. Не забудь запереться и включить сигнализацию.

– Опять к этой? – раздается недовольный голос подруги.

– Я просил тебя не влезать в мою личную жизнь, – сухо произносит Гордей Анатольевич.

А я внимательно прислушиваюсь к их диалогу. Казалось бы, ну какое мне дело до общения дочери с отцом? И все же почему-то упоминание его личной жизни слишком уж живо меня заинтересовало.

– Почему ты в мою можешь влезать, а я в твою – нет?

– В качестве жены я ее не приведу в наш дом. А то, с кем у меня отношения, не должно тебя волновать. По крайней мере, пока это тебя не затрагивает.

Ева фыркает, но ничего не отвечает.

Наконец машина останавливается, и я открываю глаза.

– Саш, выгружаемся, – говорит подруга и спрыгивает с высокой подножки.

– Одна ночь, – произносит ее отец, и я сталкиваюсь с ним взглядами в зеркале заднего вида.

Что он имеет в виду? То, что я останусь в его доме всего на одну ночь? Или напоминает о своем желании провести со мной ночь?

– Ну ты идешь? – спрашивает Ева, распахнув мою дверь.

– Прости, запарилась с ремнем, – отвечаю и отстегиваюсь.

Высаживаюсь из машины, даже не бросив еще один взгляд на Гордея Анатольевича. Потому что то, как он смотрит на меня… как пожирает меня глазами… Мне тяжело выдержать это. Сложно противостоять ему. Не потому что я могу сдаться. А потому что у меня такое ощущение, будто он уверен: рано или поздно секс между нами случится.

Мы заходим в дом и сразу поднимаемся наверх. Ева заводит нас в свою комнату, и я плюхаюсь на кровать. Настроение на нуле, если не ниже. Ничего не хочется. Только свернуться калачиком, немного поплакать над тем, как я разнесчастная, а после уснуть до самого утра без сновидений. Но у моей подруги другие планы.

Она подходит к большим раздвижным дверям из темного стекла, за которыми скрывается роскошный гардероб. Стоит раздвинуть створки, как в комнате загорается свет, освещая полки и вешалки, подставки под обувь и сумки.

Ева разворачивается и ставит руки на створки. В глазах подруги уже пылает адское пламя.

– А знаешь что? – произносит и слегка прищуривается. – Раз уж мы остались одни дома, давай устроим себе маленький праздник.

– Праздновать нечего, – уныло отвечаю я.

– Будем праздновать… что ты не была в общежитии на момент пожара. Всегда есть, что праздновать! Было бы желание!

– А если его нет?

– А если нет, будем искать!

Подруга буквально влетает в свой гардероб и начинает хватать вешалки с платьями. Отбрасывает то, что ей не нравится, а остальное вешает себе на руку. Склонив голову набок, я наблюдаю за тем, как Ева перебирает свои роскошные наряды, и начинаю улыбаться.

Это занятие настолько захватывает подругу, что она начинает пританцовывать даже без музыки.

– Вместо пижамной вечеринки мы с тобой устроим гламурную! – выкрикивает Ева, выставляя вперед руку с платьем и оценивающе оглядывая его.

– Ева, может мы просто посмотрим кино?

Подруга качает головой.

– Кино мы уже смотрели. Теперь пришло время повеселиться по-настоящему!

Ева выходит из гардероба, держа в руках два платья. Одно черное с какими-то вырезами. Второе красного цвета из струящейся ткани.

– Выбирай, – предлагает подруга.

Я качаю головой, но тычу пальцем в сторону черного платья.

Ева отдаёт мне вешалку, а рядом со мной на кровать кладет красный наряд, после этого возвращается в гардероб и начинает водить пальцем по рядам туфель.