— Мы должны забрать ребенка, — с твердостью  в голосе произносит Вика и проходит в кухню. Садится на высокий стул и задумчиво смотрит перед собой.

— В смысле – мы должны забрать ребенка? — Следую за ней и останавливаюсь напротив. 

— Если они думают, что ты отец, то отдадут тебе его без проблем. — Она впивается в меня цепким взглядом своих синих выразительных глаз,  в которых пылает решительность. — У тебя здесь есть все условия для малыша: кроватка, коляска, памперсы – Ира все купила. Я помогу тебе с мальчиком, Наденька уже подросла, с ней намного проще, так что мы справимся. 

— Нет, — заявляю категорично. 

— Максим, представь, если бы это был твой сын, а тебя не было бы рядом.

— Если бы работники роддома отдали моего сына какому-то левому мужику,  я бы засудил их.

— Это другое. Ира хорошая девушка, Макс. Мы подружились с ней, и она на самом деле очень сильно любит… своего парня. Слушай, а может, вы это… ну, познакомились в клубе, провели вместе ночь, а потом ты забыл о ней? Возможно, это и в самом деле твой ребенок?

— Исключено, – говорю резче, чем следовало бы, потому что в последнее время все только и делают, что пытаются повесить на меня этого ребенка. – Судя по рассказу Иры, после новости о беременности отец ребенка просто сбежал. Я уже говорил тебе это.

— Мы должны помочь ей. 
 
 — Я и так достаточно помог. Я бы даже сказал — предостаточно, судя по тому, что моя квартира послужила ей домом на пять месяцев. 

— Максим. — Вика смотрит на меня осуждающе, словно я лично утопил ее котёнка. 
 
 — Нет, даже не проси. Я найду ее родственников либо этого горе-отца, но забирать ребёнка мы не будем. А вдруг она это... умрет? — севшим голосом спрашиваю я, потому что такая вероятность  и в самом деле существует. Глаза Вики расширяются от моего предположения. — Тогда мне придётся воспитывать этого ребёнка. Не отправлю же я его в детский дом собственными руками? 

— Ладно, дай мне контакты врача, я сама поговорю с ними. И... попробуй разыскать ее родителей, малыша не будут вечность держать в роддоме. Ох, как представлю его там одного, бедненького, плакать хочется. Я ведь даже снимок УЗИ видела, Ира все никак с именем не могла определиться, одежку ему вместе выбирали. Я должна хотя бы навестить его и убедиться, что с ним все в порядке. 

— Все с ним хорошо, я видел его сегодня. Красный и сморщенный, правда, но не плакал, крепко спал. 

Вика уходит только после моих заверений, что прямо с завтрашнего дня я начну искать родственников Иры. Я закрываю за ней дверь и понимаю, что ввязался в новую авантюру. Ощущение, словно очень скоро я погрязну в этой странной истории так, что не смогу выпутаться. Но слова Евгении Александровны о том, что в случае чего пацана отправят в детский дом, не дают покоя. Потому что первые шесть лет я провёл в одном из них и прекрасно знаю, как это — расти без родителей, ни разу не почувствовать материнской ласки и любви. Никаких семейных праздников, собственной комнаты. Никаких личных вещей. Только мир, ограждённый высоким железным забором, за который нас выводили лишь несколько раз.

9. Глава 9

Максим

Разговор с Викой пробудил во мне давно забытые воспоминания. О тех далеких временах, когда мое самое заветное желание состояло в том, чтобы и меня выбрали. Я наблюдал за тем, как детей вокруг одного за другим забирают новые родители, уводят туда, где, как говорили воспитатели, намного лучше, и мне хотелось того же. Хотелось узнать, кто же это такие – мама и папа, о которых мечтает каждый ребенок в детском доме.