Проезжая мимо родительского дома, поймал взглядом свет в окнах бывшей и поддал газу — подальше от соблазна взглянуть на нее хотя бы одним глазком. Несмотря на то, что она растоптала наши чувства и, казалось бы, счастливый брак, время от времени на меня находит ностальгия и хочется вернуть время назад. В нашу первую однушку. Небольшую, но с видом на парк, а главное — свою. Туда, где мы были счастливы, строили планы на будущее, отдыхали на море, а каждую весну обязательно на недельку-две отправлялись в горы. И черт знает, чего не хватало моей бывшей жене. Правду говорят: настоящая любовь – это когда и в горе, и в радости, а у нас, как оказалось, только во втором случае. 

Прорезавший тишину в квартире звонок вырывает меня из воспоминаний о прошлом, которые все никак не уходят из головы, и становится для меня неожиданностью, так как я никого не жду. С трудом отрываю голову от подушки, натягиваю на себя футболку и джинсы и иду к двери. На домофоне высвечивается встревоженное лицо Вики, и от удивления я приподнимаю бровь. Время – почти одиннадцать ночи.

— Вика? Все в порядке? – открываю дверь и окидываю взглядом тоненькую фигурку девушки.

— Да, то есть нет, не совсем.

Она протискивается ко мне в квартиру и резко захлопывает дверь, отрезая нас от любопытных ушей соседей. Видно, что нервничает, не знает, с чего начать. Блуждает взглядом по комнате, задерживаясь на женской одежде на вешалке и обуви. 

— Ее здесь нет, — хмыкаю я, догадываясь, кого выискивает Вика.

Она виновато смотрит на меня, поджимает губы и прочищает горло:  
 
 — Мне очень неудобно, что так получилось, — ее голос звучит тихо и глухо. — Прости, пожалуйста. Я просто не ожидала, что девушка, которая так много знает о тебе, да ещё и беременная, может оказаться абсолютно посторонним человеком. Если она что-то украла, я все возмещу, клянусь, — пылко восклицает она, — но я уверена, что Ира порядочная, я достаточно хорошо успела узнать ее за эти месяцы. Просто нужно дать ей шанс все объяснить. Ты же не заявил на неё в полицию? 

— Нет, — качаю головой. 

— Хорошо. Прости меня, серьезно, я целую неделю набиралась смелости, чтобы зайти к тебе. Ты даже не представляешь, как меня грызёт вся эта ситуация. 

— Проехали. Все в порядке, — устало произношу я, потирая глаза. 

— Точно? 

— Ага. 

— Ладно, тогда я пойду, пока Игорь не спохватился? Ты ведь знаешь его. — Вика закатывает глаза, и при упоминании о муже на ее лице появляется нежная улыбка. Любит всё-таки. А жаль. 
 
 Она медлит. Берется за ручку двери, но уходить не спешит. Оборачивается. Смотрит на меня хмурым взглядом, словно хочет сказать что-то ещё. Не выдерживает: 

— Слушай, я не могу дозвониться до Иры. Телефон отключен уже неделю, ты не знаешь, как она там?

Я тяжело вздыхаю. Ира. Только ведь пошел на сделку с совестью и решил, что если она не очнется через несколько дней, то попробую найти ее родственников. Наверняка ведь волнуются, если даже Вика всполошилась.

– Ирина… она. Мальчик здоровый, но роды прошли не совсем удачно и она находится в реанимации, — выдаю на одном дыхании.

— Что? О боже мой! – В ее глазах полыхает испуг за рыжую, она обнимает себя за плечи и прикусывает губу. – Как же так? Что говорят врачи? Ты был там?

— Да, сегодня. Пока никаких точных прогнозов. Я купил все лекарства, заплатил за палату, за ребенком тоже присмотрят. Они решили, что я отец, и  хотели впарить мне пацана, — закатываю глаза и нервно улыбаюсь.  

Я не отвожу взгляда от Вики и жду, что она скажет мне что-то вроде: «Ты сделал все правильно, Макс». Это должно успокоить мою совесть, но слышу я совершенно другое.