- Прости… что ты из-за меня не спал.

Отводит взгляд, хмыкает.

- Ну у меня была тут докторская диссертация Ольги.

Упоминание той самой любовницы тут же портит мне настроение. Она прямо-таки силки повсюду расставила. Вцепилась так, что точно женит его на себе. Что я только не выкидывала, чтобы отвадить ее. Бесполезно.

- В общем, позже договорим.

Огибаю отца и несусь наверх, в собственную спальню, не давая ему вставить и слова.

Самое время лечь в кровать, но вместо этого я отправляюсь в ванну. Тело еще горит там, где меня касался Антон. Наверное, я должна была бы злиться на Коробкова. Ведь это он втянул меня в самую безбашенную, самую безумную на свете авантюру.

Но я не могу.

Как только я вспоминаю тело Антона Старского, все вспыхивает внизу, и я понимаю, что безумно хочу его снова. Опасность, которая сквозила в каждом его движении, заводит. Закусываю губу, стараясь не касаться себя в самых чувствительных местах и понимая, что едва ли я когда-нибудь еще встречу такого же мужчину.

По улицам Москвы ходит куда больше Коробковых, чем Старских.

Это парадоксально, но я жутко хочу, чтобы он меня нашел и мы оказались в постели снова. Но в то же время я страшно опасаюсь этого. Если Старский станет искать, то явно не с добрыми намерениями.

Оборачиваюсь полотенцем, выхожу из душа и тут же отпрыгиваю.

В спальне отец. Стоит около моего письменного стола. Там, на крышке разбросано все, что я вытащила из карманов юбки, которую только что швырнула в стирку.

Пропуск Старского тоже там.

Только не смотри туда! Умоляю! Это секрет, который тебе не надо знать!

Дело в том, что мой папа тоже немного фармаколог и в данный момент он работает над тем, чтобы решить проблему бесплодия при некоторых патологиях - я в это глубоко не лезла. Было не до того. Он говорит, лечение революционное. Не хватало только ему перейти дорогу главному фармакологу мира!

- Кристин, - отец выступает вперед, прямо-таки надвигается. - Я рад, что Коробков тебя не тронул, но я вынужден кое-что рассказать тебе про него и про его отца...

Тем временем взгляд папы падает прямо на пропуск Старского.

- А это?

Бросаюсь папе наперерез и успеваю выхватить из руки пропуск. Слава богу, он держал его обратной стороной.

- Это пропуск в библиотеку!

- Новый? - отец смотрит на меня с сомнением.

Киваю ему.

- Да, старый потерялся, - разворачиваюсь спиной и делаю вид, что копаюсь в ящиках стола.

“Не удивительно с твоей-то жизнью”, - прямо лопатками ощущаю осуждение отца.

- И вообще-то, вламываться в мое личное пространство… - откидываю назад мокрые волосы. - Когда я в ванной недостойно взрослого…

Он отходит к двери и останавливается на явно приличном для нас обоих расстоянии. Подпирает спиной косяк и я смотрю на мужественную фигуру папы. Все-таки он человек, не буду врать, хороший. Привлекательный, еще не старый мужчина. Мне будет очень неприятно если он, никогда не любивший мою мать, бросит сейчас и меня ради новой семьи. Ради этой Ольги.

Выпрямляюсь, громко захлопывая ящик.

Быть может поэтому я постоянно пытаюсь всадить ему шпильку?

Сейчас прямо сердце от этого осознания щемит и очень хочется сказать отцу что-то теплое. Что-то типа: “Не оставляй меня”, но слов не находится.

- Вообще-то я сказала, что спать иду.

Чуть приподнимает подбородок.

- Вообще-то ты меня не дослушала.

Плюхаюсь на кровать, складывая на груди руки.

Смотрю исподлобья.

- Ну?

- Я позвонил тебе десять раз.

- Пф… - закатываю глаза.

Ненавижу его родительский тон. Потому что в нем пропадает нежность. Исчезает все, что даёт надежду полагать, что он действительно любит меня, а не обманывает как маму.