— Коля не танцор. Коля — музыкант. — Взглядом останавливаю подпрыгивающего Побединского.

Он зло усмехается.

— Ну пойдем, конечно, подруга. Вспомним молодость.

Обхватив плечи одноклассника, медленно передвигаю ногами. Тело максимально расслаблено от алкоголя, но момент, когда Влад меня узнает, почему-то чувствую позвоночником и… кожей.

Поворачиваюсь — Отец оказывается спиной ко мне, а на его шее красуется замок из женских рук.

И так несколько раз.

Не судьба…

Попов пыхтит мне в висок и наступает на ногу. Чертыхается.

— Поговори с ним, Побединская, — смотрит в сторону Коли. — Детей ваших жалко.

— Не хочу об этом. — Чувствую жжение на пояснице. В том месте, где покоится ладонь Андрея. — Я лучше с тобой поговорю. Завтра же.

— Начальницу опять включаешь, — вздыхает с укором. — Неужели тебе самой семьи похеренной не жалко?

— Забываешься, Попов. Я ведь советов не просила.

— Да, ты у нас самостоятельная, умная, взрослая. Мы все в курсе.

— Видимо, недостаточно, раз ты решил такое провернуть, — смягчаюсь.

В конце концов… действительно плохого не желает. Мы сто лет дружим, маму его недавно похоронили, хорошая она была, добрая. У Андрея ведь личные триггеры срабатывают: жена ушла и слушать ничего не стала. Только он не изменял, Ирину его эмоциональная холодность достала.

Задумавшись, не сразу замечаю, что оказываюсь лицом к лицу с Владом. Он вопросительно приподнимает брови и взглядом целится в затылок Попову. Холодно кивнув, прячусь за плечом Андрея и больше не смотрю. Ни к чему все это. У него вон какие «семейные обстоятельства». Точно не дочь и вряд ли бывшая жена.

Почему-то кажется, что решения Владислав Алексеевич принимает сразу и навсегда. По-мужски бесповоротно.

Значит, это любовница.

Ну а ты что думала, Федерика?

Брутальный спортивный мужчина.

Что, он, как и ты, резиновую вагину за батареями прячет?..

Почему-то эти мысли загоняют меня в кратковременную депрессию.

Музыка сменяется, и Андрей галантно провожает меня к столику. Спецназовец с дамой тоже возвращаются к своему. Правда, перед тем как сесть, Влад долго смотрит на в нашу сторону. Я замечаю это через бокал, пока допиваю вино.

— Сейчас приду, — холодно киваю своим спутникам и направляюсь в туалет, где, сбрызнув лицо ледяной водой, в полной тишине долго пялюсь в зеркало.

От уныния спасает только заученный до дыр аутотренинг:

Ты успешная, Федерика.

У твоих детей все есть.

Ты… сильная.

Сильная, мать твою.

А сильные женщины, как в известной песне, плачут у окна. А еще у них есть побочный эффект: если и стонут с раздвинутыми ногами, то только на эпиляции.

16. Глава 15. Федерика

Когда выхожу из уборной, чувствую себя заряженной на сто процентов.

На двести. На миллион.

Как ракета, перед запуском которой по корпусу долбанули бутылкой с дорогим шампанским. Теперь ракета немного пахнет легким французским игристым с шелковистыми цветочными нотами, у нее чуточку кружится голова, и она точно заряжена на успех.

С прямой спиной иду к опустевшему столику.

Понятно. Вышли покурить. Побединский этой привычкой не страдает, а вот Попов иногда балуется.

Улыбаюсь самой себе, игнорируя прямой взгляд из центра зала. Ныряю в телефон, чтобы спросить у Эльзы, как у них дела.

Читаю сообщение.

«Все в порядке, мам. Маша этого мужика за два часа ушатала. Он в гостиной спит, а я круг Сатаны вокруг него нарисовала. Вот удивится, когда проснется!»

«Леон чем занят?»

«Он в комнате своей закрылся».

«Ясно. Ложитесь спать, дети. И сотри все, что нарисовала, до моего прихода. Сатаны мне и в жизни хватает».

«Ну вот… Ладно, мам».