— Чего разлегся, ирод? — прошамкала бабка и огрела незадачливого купца палкой по голове.

Торговец был десятка не робкого, но в тот момент изрядно струхнул и заголосил что было мочи:

— Не погуби, старая, не по своей воле я тут у твоего порога третий день без воды, без еды погибаю. Ногу повредил, шальная лошадь меня сбросила.

Инга наклонилась к молодцу, скривилась от запаха и ответила:

— Не коня своего обвиняй, а привычку свою, забулдыга, — выплюнула она последнее слово, но мужика в дом затащила.

Торговец тот впоследствии клялся последней рубахой, что старуха всю ночь над ним колдовала, а утром он встал и ничего у него не болело.

Люди народ ушлый, быстро смекнули что к чему, да и потянулись к Безумной Инге. Сначала аккуратно, по одному, а затем и вовсе, не стесняясь, парами да толпами ходили. Колдунья людей привечала, видимо, истосковалась по живому общению. Но месяца удовольствия слушать нытье больных и обездоленных ей хватило. Вышла она из домика, и прямо на дороге знак приколотила. Он до сих пор так и стоит там.

«Пока смерть костлявой рукой не коснется тебя, человече, не смей переступать порог сего дома!»

Люди сначала как шутку приняли, но после того, как Инга троих палкой по голове отходила, поток жаждущих получить помощь колдуньи значительно поубавился. А вскоре и вовсе иссох.

И вот к такой хлебосольной хозяюшке привезли меня мои подружки.

Я, закинув голову до боли в шее, рассматривала так называемую избушку.

— Вот это избушечка! — восторженно протянула Эла.

Перед нами стояло мрачное четырехэтажное строение с изящными шпилями, устремившимися в ночное небо. Высокие железные ворота были наглухо закрыты и под гостеприимно светившимся факелом мерцала табличка с надписью «Не входить!!!» и рядом пририсован череп с перекрещенными костями.

— Дев-вочки, может не надо, — испуганно пискнула Тиффани.

— Не надо, — передразнила подругу Эла. — А что прикажешь Изабель делать? К бабушке за помощью обращаться?

— Ой! — отважно икнула я. — Только не к бабушке!

Она у меня женщина добрая и любит меня очень, вот только в гневе ну очень страшная. А узнав, что я сама попыталась поцеловать князя Тьмы, придет просто в неистовое состояние.

Представив одну из сильнейших колдуний нашего королевства и по совместительству главу нашего клана, свою бабушку в ярости, я вздрогнула и смело постучалась в ворота.

Ровно с минуту, я про себя считала, ничего не происходило. Затем ворота со скрипом медленно открылись.

— Ну что, пойдем? — я смело шагнула.

И подскочила от громкого лязга. Ворота закрылись прямо за моей спиной, оставив девчонок по ту сторону.

— Изабель! — раздался звонкий голосок Элы. — Ничего не бойся! Она еще пока никого не убила!

— Мы тебя здесь дождемся! — в голос вторила ей Тиф.

Обернулась. Дверь в мрачный замок была открыта вовнутрь и зияла черным провалом.

Покосилась на свою руку. Паутинки там не разглядела, зато фамильный перстенек, который был подарен мне на совершеннолетие, почему то ярко засветился красным. В первый раз на моей памяти.

— Ты уж не погасни, — попросила я перстень и смело шагнула в темный проход.

***

Не успела пройти и пары шагов, дверь за мной захлопнулась. Я оказалась в кромешной темноте. Свет, который исходил от перстня, казалось, только больше усиливал тьму вокруг. Спрятала руку в карман.

— Безумная Инга! — крикнула в темноту и осеклась.

Может она не любит свое прозвище? А я тут в дом ее пришла, еще и обзываюсь.

— Хозяйка! — еще громче прокричала, надеясь, что первое обращение она не услышала.

— Иду, иду, — прохрипели рядом со мной.