Отвечать герцог не торопился. Вместо этого он развернулся и два раза стукнул в стенку коляски, после чего та тронулась с места.

Здорово, я уже успела соскучиться по тряске.

Кстати, Анелла вела себя странно: она словно не замечала герцога. Сидела, глядя в одну точку, и, казалось, спала с открытыми глазами. Я вытянула руку и помахала перед её лицом. Ноль реакции. Выразительно уставившись на герцога, я приподняла брови — что с ней, мол?

— Я всё ещё не получил ответа на свой вопрос, Ниниэла, — проигнорировав мою пантомиму, произнёс он.

— Правда? Я тоже жду ответа на свой, — усмехнулась я.

— Я предупреждал, чтобы ты не пыталась бежать. А что же я вижу? Как ты, неумело замаскировавшись под служанку, едешь в наёмном экипаже в сторону порта! Неужели я такой страшный, что ты готова сесть на первый попавшийся корабль, не взяв с собой почти ничего?

Он указал пальцем на тёмную холщовую сумку, позаимствованную у той же Анеллы, куда я упрятала своё добро и теперь держала на коленях.

— А почему вы решили, что я собираюсь сесть на корабль? — поинтересовалась я.

Интуиция подсказывала, что просто так от герцога не отделаться. Правду говорить ему, конечно же, нельзя: такой человек никогда не согласится упустить то, что уже считает своим. Попробую иначе — изображу немного истеричную глупышку. Судя по всему, Ниниэла была именно такой.

— Вы наверняка знаете, почему мне пришлось уйти! — воскликнула я. Не увидев понимания на лице собеседника, пояснила: — В наш дом пришла любовница мужа! И они вместе! А ещё представьте! — Я подалась вперёд и ухватила герцога за рукав камзола: — Он собрался подарить ей мои драгоценности! Как будто мало мне позора!

Герцог недоуменно уставился на мои пальцы на своём рукаве. Нахмурился, а потом накрыл мою руку своей — твёрдой и мозолистой — и сообщил:

— Ниниэла, ты больше не вернёшься туда. Я забираю тебя прямо сейчас. Поедем сейчас в мой столичный дом, а потом…

Я отпрянула и быстренько забрала свою руку обратно. Э, нет, так мы не договаривались! Правда, судя по тону герцога, именно договариваться он со мной и не собирался: просто поставил перед фактом.

— Никуда я с вами не поеду! По закону у меня есть ещё несколько дней…

— Двое суток, десять часов и тридцать шесть минут, — просветил меня герцог с невозмутимым видом.

Я же приоткрыла рот от изумления. Чего ему от меня надо так сильно, что он минуты считает? И хочу ли я это вообще знать?

— Вы меня пугаете, — сообщила я почти искренне. — Но в любом случае, говорю совершенно категорично: если попытаетесь что-то предпринять до того, как пройдут эти два дня и десять часов, я…

— Не знаешь, что со мной сделаешь? — усмехнулся герцог, выразительно приподняв идеальной формы чёрную бровь.

— Нет, знаю, — сообщила я. — Прямо сейчас, если не остановите коляску и не выйдете, я высунусь в окно и начну кричать, что вы меня похитили и собираетесь обесчестить! Думаю, прекрасный скандал получится. Мою репутацию уже ничто не спасёт, а вы получите славу насильника. Я обязательно обращусь к газетчикам, благо опыт имеется…

— Прямо сейчас ты успокоишься, будешь тихо сидеть и слушать меня, — заявил герцог. Глаза его при этом ярко загорелись нереальным фиолетовым светом, вызвав у меня отвратительную волну холодной дрожи, пробежавшую по позвоночнику.

Мама!

Я рванулась к окну, одним движением сдёрнула занавеску и уже набрала в лёгкие воздуха, чтобы заорать… И меня тут же перехватили, на губы легла ладонь, а спустя пару секунд я непонятно как оказалась на одном сиденье с герцогом, практически у него на коленях.