– Костик, веди себя за столом прилично, – заметила Анна Петровна.

– Моя рубашка, – простонал канцлер.

– А нечего руками хвататься, где ни попадя, – Анна Петровна встала и обойдя стол взяла со стола другую салфетку. Несколько раз плюнув на нее принялась приводить в порядок канцлера.

– Ну, баб Ань, что вы делаете, – простонал он, пытаясь отстраниться. – Я же уже не маленький.

– А ведете вы себя, ваше высокопревосходительство, как маленький, – чопорно отозвалась дама и оставив канцлера в покое вернулась на свое место.

Под шумок, пока все взоры были обращены во главу стола я вскрыла панцирь ножом и какой-то вилкой выковыряла содержимое. Краб оказался донельзя соленым. Но нежным и вкусным. Заела несколькими шариками. Вроде бы ничего. Жить можно.

Когда моя старушенция вернулась на свое место, я уже благовоспитанно промокнула губы салфеткой и сложила ее рядом с тарелкой.

После краба подали белое вино в широких бокалах. В каждом бокале плавали ягоды клубники.

Я бы с удовольствием поменяла вино на стакан чистой воды, настолько мне хотелось пить, но воду как раз не подавали.

После вина нам подали крошечные пирожные, украшенные взбитыми сливками. Девушки все отлично справились с поставленной задачей. Хотя крабы почти у всех стояли не тронутыми.

Канцлер сидел голодный и злой как сыч. Пирожное его не насытило, вино он выпил одним большим глотком, а к крабу больше не притронулся. Из других закусок на столе присутствовало только блюдо с мелко нарезанными сырыми овощами, которыми он пытался заглушить голод, но несколько кружочков огурца даровали весьма слабое насыщение.

Под конец застолья подали небольшие чаши, в которых плавала долька лимона.

К тому времени я уже настолько мучилась от жажды, что не смотря на неодобрительное покашливание, залпом выпила воду и проглотила лимон. Чего добру пропадать.

– Благодарю вас за чудесный вечер, дамы, – с ненавистью глядя на нас произнес канцлер. Он со скрипом отодвинул стул и первым вышел. Следом за ним, тонким ручейком и мы потянулись к выходу.

– Я крайне разочарована, барышня, – строго произнесла Анна Петровна, едва за мной захлопнулась дверь нашей комнаты. – Неужели вы не в состоянии отличить воду для питья от воды для омовения рук?!

– Вы знаете, – тихо сказала я, – однажды наша часть обороняла приграничную крепость. У нас была вода в колодце, но добывать ее приходилось под обстрелом. Три человека не вернулись. Один за другим. Стояла жара. А потом пошел дождь. Я помню, как пила из лужи, и это была самая вкусная вода в моей жизни.

– Простите, – тихо ответила старушка. – Но вы больше не солдат. Мы сейчас находимся во дворце, среди пафосных и разряженных придворных. Которые уважают вас не за ваше прошлое, о котором многие даже не имеют никакого представления. А о том, как вы держите вилку или как садитесь на стул.

Мне стало стыдно. Она же в самом деле старается для меня.

– Простите, – сконфуженно произнесла я. – Я больше не буду хулиганить. Я могу потерпеть жажду и голод. Так что я больше не доставлю вам таких проблем.

– Ну и ладушки, – улыбнулась старушка. – Тогда порепетируем перед сном поклоны и реверансы. Вы же, я так понимаю, не собираетесь изменять своему фирменному стилю? Или, закажем несколько платьев?

– Я жду служанку из дома. Она должна привезти платья и все остальное. Но, отбор уже заканчивается, а у меня нет никакой информации.

Я вздохнула.

– На служанок надейся, а сама не плошай, – наставительно подняла худой узловатый палец она. – Постараемся справиться своими силами. А теперь займемся поклонами. Захаааар!