Что касается взаимоотношений с Западом, то он на первых порах живо интересовался и первой, и второй эмиграциями, как сегодня интересуется третьей. И первая, и вторая также пытались его учить, как сегодня – третья. А он забыл первую, забыл вторую, забудет и третью. Ценность политической эмиграции не в том, насколько она сможет «перевоспитать» Запад, а в том, насколько она, используя своё свободное положение на Западе, поможет освободительным процессам, идущим у нас на родине.

– Считаете ли вы, что дело НТС, дело Союза, как вы сами называете вашу организацию, даст результаты?

– Если исходить из тех задач, которые были поставлены в 1930 г. основателями НТС, то оно уже дало результаты. Мы ставили себе целью перебросить в Россию наши идеи – так, как бросают семена на ниву. И мы их перебросили. Какие-то всходы они дали.

Если же кто-то предполагает, что мы намеревались прославиться и возвеличить себя и организацию, то таких задач мы себе не ставили. НТС родился под девизом «Да возвеличится Россия, да гибнут наши имена!». Люди, не согласные делать простую чёрную работу, желающие стать «фюрерами», к нам не приходили, а если приходили, то надолго не задерживались.

Что же касается других задач, то дело, начатое НТС, продолжается и будет продолжаться. Борьбу против диктатуры мы всегда считали своей первой задачей, но главная задача наша – служение России. Она не закончится с концом коммунистической власти.

В НТС есть молодое поколение, которое нас сменит. Правда, их здесь, за рубежом, меньше, чем было нас до войны. Но и обстановка в России иная, более благоприятная, и там у нас сейчас успехи. Кроме того, у НТС есть сегодня то, чего почти не было прежде (мы об этом тогда просто не думали), а именно – поддержка западной молодёжи. Нам помогают небольшие, но очень активные группы иностранцев. Они делают это по разным причинам: тут и симпатия к России, и сочувствие к её бедам; и понимание, что свобода неделима и что, помогая России, они помогают своей стране тоже; тут и просто свойственное молодёжи отвращение к несправедливости. В этом заложены большие перспективы для будущего России. Если, конечно, политика её нынешних правителей не приведёт к тому, что она распадётся на составные части.

В таком случае необходимо будет снова объединяться, но уже на других основах, и строить оставшуюся, все ещё громадную, хотя и сильно отставшую по вине этого режима, Русь. Во всяком случае, тем, кто останется после нас, тоже придётся нелегко. Дай им Бог счастья, уменья и ума. И пусть не забывают, что не в силе Бог, а в правде!

Весной 1939 г. Виктор Михайлович Байдалаков, тогдашний председатель НТС, конфиденциально рассказал мне о новых возможностях переброски членов Союза для работы на родине – через польскую границу. И спросил меня, как я к этому отношусь. По нашим понятиям, вопрос о личном решении – согласен ты идти или нет – был аналогичен вопросу, поставленному человеку во время войны: согласен ли он защищать свою родину или нет. Всё равно идти надо.

Прежде всего, в те времена мы воспринимали всякую борьбу с большевизмом как логическое и должное продолжение белой Гражданской войны, а она тогда была очень свежа в памяти и старшего, и нашего поколений. Второе: если ты сам, добровольно, по своим убеждениям стал членом Союза и принёс присягу, то в любых условиях, всеми средствами должен способствовать борьбе с большевизмом. Отказаться от борьбы – значит отказаться от присяги. Третье: меня лично разбирало любопытство. Хоть одним глазком взглянуть на тогдашнюю Россию; опять, после двадцати лет мечтаний и снов, оказаться среди родной природы и оставшихся там русских людей.