— Я могу трактовать твоё молчание как «Да»?

— Можешь.

— Ты сделал ей предложение красиво и с кольцом? — Селеста поворачивает на меня голову и внимательно смотрит в лицо. Надеюсь, в темноте его не видно.

— Нет. Я сделал ей предложение ужасно.

— Как?

Мне хочется провалиться сквозь землю, но я все-таки отвечаю.

— Ты не поверишь, но я сделал ей предложение на кладбище в день годовщины смерти ее мамы.

Селеста резко останавливается и разворачивается ко мне всем корпусом.

— Ты шутишь???

— К сожалению, нет.

— И что она тебе ответила?

— Отказала.

Селеста смотрит на меня с широко распахнутыми глазами, а потом начинает звонко смеяться. Я сначала стою с каменным лицом, но потом ее смех начинает передаваться и мне. И вот я уже смеюсь вместе с француженкой.

— Егор, ты удивителен. — Говорит, пытаясь унять смех.

— Ну, я не то чтобы специально сделал ей предложение таким образом. — Тоже пытаюсь успокоиться. — И вообще, место и день не важен. Если девушка хочет замуж за мужчину, она согласится, где бы он ни сделал ей предложение. Даже на кладбище.

— Возможно, ты прав.

Мы возобновляем движение к могиле Джима Моррисона. Мне интересно спросить у Селесты про то, как ей делали предложение. В моей памяти еще свеж вопрос того парня из ресторана: «Не собираешься снова замуж?».

Но почему-то мне совсем не хочется слушать про то, как какой-то парень делал ей предложение, а она соглашалась и готовилась к свадьбе. Главное, что сейчас она не замужем, а тут, со мной, идёт ночью по кладбищу.

Ну а что? Романтично же.

— Мы пришли. — Оповещает Селеста и останавливается возле каменного бюста.

Я приглядываюсь к нему и узнаю солиста любимой группы. Да, это он. Джим Моррисон. Его бюст разукрашен цветными красками, за ним также раскрашена бетонная плита.

— Вау! — восторженно произношу. — Он — легенда. Ты слушала их музыку?

— Выборочно отдельные песни. Поклонницей не была.

— А я был... — задумчиво тяну.

Мы стоим у могилы Моррисона еще какое-то время молча. Я вспоминаю, как в 11 классе мы с Максимом ездили в школу вдвоём на моей машине и по дороге слушали «Рок FM». Там часто крутили песни The Doors, и мы с другом подпевали им. Знали бы мы с ним тогда, как все сложится в нашей жизни...

Я бы постоял на могиле любимого певца еще, но заметил, что Селеста справа от меня стала нервно переминаться с ноги на ногу. Ей явно уже наскучило рассматривать разукрашенный бюст солиста The Doors.

— Ладно, пойдём отсюда? — предлагаю ей.

— Да, пойдём. Что-то мне стало не по себе.

— Да что ты говоришь? — спрашиваю с издевкой. — А я думал, ходить по ночам на кладбища — твоё любимое времяпровождение.

— Совсем нет. Я первый раз в жизни на кладбище ночью.

— К слову, я тоже.

В этот момент где-то над нами громко закаркала ворона, и Селеста вскрикнула.

— Тише-тише, это просто птица. — Я механически привлекаю ее к себе и обнимаю.

— Егор, мне страшно, — тянет со слезливыми нотками и обвивает меня руками в ответ.

— Пойдём отсюда.

Я крепко обнимаю ее за плечи, и мы направляемся к выходу. На удивление Селеста отнюдь не возражает, а тоже обнимает меня за талию. Мы идём очень быстрым шагом и через пять минут уже выходим из кладбища.

— Спасибо, — бросает Селеста охраннику, слегка сбавляя шаг.

— Не за что. — Кричит ей.

Мы уже вышли на оживленную улицу с множеством фонарей, автомобилей и прохожих, но при этом продолжаем идти, крепко обнимая друг друга. Я не хочу выпускать ее из объятий, и мне хотелось бы думать, что она тоже не желает выпускать меня.

Минут через 10 мы выходим к Сене и останавливаемся на набережной.