В чужих футболке и шортах было неуютно, конечно, но выбирать мне не приходится, и так трясусь от холода, пока бегу обратно в дом, рискуя эти самые шорты стряхнуть с задницы.

Волк Вареньевич разделся самостоятельно, чем сильно меня порадовал. Но лежал все так же поверх одеяла, лишь уголок накинул на бок свой поврежденный.

Судя по продуктам, в этом домике иногда бывают люди. Шницель с пюрешечкой нам тут не оставили, но есть бульонные кубики, тоже ничего, хоть и химоза страшная, но немного голод утолить можно.

Пока остывал разведенный в стакане бульон из таблицы Менделеева, я снова проверила на ощупь температуру выпавшего мне неожиданно пациента.

«Уже не такой горячий лоб, а вот нос сухой. Непорядок. У волков влажный нос, как и у собак, должен быть!» Радуясь, что ему лучше, веселила я саму себя мысленно, пальцами очерчивая его острые скулы, нос и губы с красивым четким контуром. Уверенная, что он крепко спит, но едва убрала руку, как Борзый ее перехватил и вернул на свою щеку мою ладонь, приоткрыв глаза совсем немного.

— Будешь бульон из кубика? — стараясь не смущаться его неожиданной странной реакции, спросила у Сашки.

— Корми, — тут же приказал Сашка, выпуская мою руку и немного подтягиваясь на кровати в положение полулежа.

— Миску для тебя не нашла, из стакана сможешь пить?

Отвечать на мои колкости Александр был не в настроении и молча хлебал из предложенной кружки, оценивая мой наряд дачницы со стажем. А точнее все, что он не скрывал.

Я уже и свою порцию вкусняшки прикончила и чай выпила, а он все сидел, о чем-то размышляя. Хмурился, когда я начала кашлять, все-таки промерзла немного. И щурил свои хищные глаза, когда я, пожелав ему спокойной ночи, забралась на другую кровать под одеяло. Немного холодное и набравшееся сырости, но вроде теплое.

Непривычные, выбивающие из колеи события роем кружились в голове. Но мысль, что если кашель усилится и я попросту умру от спазма бронхов, странно, но заставила меня отнестись к ним как к истории. Которую уже не изменить, не переписать, а значит, надо думать о настоящем, раз уже ничего не исправить. Поэтому желательно хотя бы проснуться. На этой оптимистичной ноте меня и сморил сон.

Проснулась от жалобного скрипа пружины кровати, прогибающейся под весом наглеца, бесцеремонно забирающегося под мое одеяло и по-хозяйски закидывающего на меня громадную руку.

— Ты замерзла, — просто объяснил мне свое вторжение блохастик. И для убедительности прижал к горячему торсу, по сравнению с которым я была как ледышка.

Только спросонья он меня так напугал, что я еще больше застучала зубами.

— Ты… ты меня изнасилуешь? — испуганно просипела я, опомнившись, что осталась ночевать с бандитом. Может, он сидел за что-то такое?

— Давай сначала ты меня? — пробормотал Борзый и вроде засопел, засыпая.

Вспомнив, что в куртке наручники, я решила осторожно выбраться из тесного капкана, но едва попыталась сдвинуть эту неподъёмную руку, как Сашка зарычал:

— Еще раз шевельнешься, я тебя точно трахну, малая!

Я замерла сначала от угрозы, а потом и осмыслив, как он меня назвал. Малая?! Он помнит меня? Или просто так ляпнул? 

— Ты шевелишься? — прохрипел Борзый, зарываясь мне в волосы носом.

— Нет, — пискнула я, еще не решив, бояться мне его или довести капотное дело до конца.

Сашка вздохнул и почти сразу переспросил:

— А сейчас?

— Нет.

Помолчав пару секунд, опять пристал:

— И сейчас нет?

16. Глава 15

Приподнявшись немного, Сашка заглянул мне в лицо, в темноте я не различала, что в его глазах, но было и так понятно, что этот похотливый волчок задумал. Как только полегчало от укола, сразу пристроился под бочок, и дырка в боку его не смущает.